ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

82 накануне своей гибели. Она утратила веру в закон добра, изначально вложенный в ду- шу каждого человека – и погибла. В этом смысл библейского эпиграфа романа: «Мне отмщение, и Аз воздам» 1 , высший суд – это суд совести и нравственности. Левин же воспринимает торжество зла в жизни как «мучительную неправду», он доискивается «несомненного смысла добра», того, что может изменить жизнь к лучшему и дать ей нравственное оправдание. В преддверии женитьбы Левин смотрит на мир другими глазами, и все без ис- ключения люди представляются ему добрыми, славными и милыми, все они для не- го теперь видны насквозь по маленьким, прежде незаметным признакам, он может узнавать душу каждого и ясно видеть, что все они добрые. Подобно Оленину из «Казаков», которого чувство личной любви позволило почувствовать себя «нераз- делимой частью всего счастливого божьего мира», любовь Левина к жене дает ему ощущение доброты «…уравняло для Левина всех их…». И Анне и Левину принадлежат многие страдания и размышления Л. Н. Толс- того о жизни. В истории души человеческой судьба Анны Карениной значила не меньше, чем судьба Левина. Анна хочет «построить» свое личное счастье, а Левин одушевлен желанием найти смысл «общего блага». Разные цели, разные характеры, разные пути. Л. Н. Толстой подчеркивает преображающую сущность нравственной, одухотворенной любви к «другому», в данном случае личной любви к женщине, любви способной стать отправной точкой для дальнейшего совершенствования. Толстой лишает любовь Левина романтического ореола, но вместо этого он погружает чувство своего героя в глубину обыденных и традиционно-жизненных сфер, что и должно, по замыслу Толстого, воссоздать этический романтизм Левина: в общежитейском ухватить главную нить жизни. Любовь Левина уже в самом своем истоке ждет этих «общежитейских» «нравственно-романтических» подкреплений [Мелешко, 1995, 49]. Для Левина любовь к женщине немыслима без брака, который является «главный делом жизни», в отличие от «большинства его знакомых, для ко- торых женитьба была одним из многих общежитейских дел» [Толстой, т. 18, 98], а возможность увлечения другой женщиной в то время, когда он любит жену, со- вершенно исключена: это все равно, «что теперь наевшись, тут же пройти мимо бу- лочной и украсть бы калач». Очень важно для понимания образа Левина то, что для него и любовь к женщине – это отнюдь не только свое наслаждение, а одна из основ единения людей. В любви Левина и Кити чувственная любовь-эрос сливается с линией нравст- венной любви-агапе: «зарождению любви соответствует потребность в самосовер- шенствовании; женитьбе – открытие во всех без исключения людях доброты и про- буждение любви к ним; и, наконец, отцовству – вера в Бога и творение добра» [Ме- лешко, 2006, 54]. В «Анне Карениной» Толстой дошел до обоготворения чувственной любви, сведя ощущение отцовства к вере в бога. Именно в этом смысле роман представля- ется единственным в своем роде в мировой литературе «Евангелием» чувственной любви [Мелешко, 1995, 12]. В романе Левин достигает той высшей точки духовного сознания, когда любовь к рожающей жене настолько переполняет и потрясает его, что он видит окружающую действительность в преображающем свете и удивляется ей больше, чем если бы «Кити умерла, и он умер с нею вместе, и что у них дети ан- гелы и что Бог тут пред ними» [Толстой, т. 18, 125]. 1 Примечательно, что толкование этого изречения Толстой включил в «Круг чтения»: «Много худого люди делают самим себе и друг другу только оттого, что слабые, грешные люди взяли на себя право наказывать других людей. «Мне отмщение, и Аз воздам». Наказывает только Бог и только через самого человека».