ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

32 лие мысли помогает определить нравственную позицию: «Когда определится взгляд на вещи, то будет определено знание, когда приобретено знание, то воля будет стре- миться к правде, когда стремление воли удовлетворено, то сердце сделается доб- рым» [Толстой, 1991, Т. 2, 45]. Духовный рост – это тяжелый духовный труд, который способствует нравст- венному росту личности, ее самосовершенствованию. Толстой, утверждая примат деятельности в настоящем, связывает начальную позицию усилия сознания с неде- ланием. В первом случае Толстой говорит о «творении добра» в настоящем; во вто- ром – о свободе воздержания от зла. При этом Толстой полагает, что «гораздо боль- ше силы нужно для воздержания от зла, чем для делания самой трудной вещи, кото- рую мы считаем добром» [Толстой, 1991, Т. 2, 291]. Философскую разработку понятия усилия сознания Толстой предпринял еще в трактате «Царство Божие внутри вас». «Усилие сознания» рассматривается им как целостная духовная установка в борьбе со злом. Объясняя смысл и назначение «усилия» Толстой прибегает к аналогии из области сна: «Мы делаем усилие про- снуться и действительно просыпаемся, когда сон становится ужасен и нет уже больше сил переносить его. То же надо делать и в жизни, когда она становится не- выносима. В такие минуты надо усилием сознания проснуться к новой, высшей, ду- ховной жизни» [Толстой, 1993, 265–266; Толстой, 1954, Т. 28, 279]. Главный вопрос, характеризующий смысл усилия сознания: заключается в возможности человека сделать такое усилие, так как человек чаще всего не может изменить течение событий, поставить под контроль сознания, «управлять» образами сновидений. Главная проблема, в связи с этим,– это проблема свободы воли как ус- ловия практической реализации усилия сознания. Толстой ставит возможность сво- боды в зависимость от внутренних причин, которыми человек руководствуется в своих поступках. Человек, несвободный в своих поступках, всегда чувствует себя свободным в том, что служит причиной его поступков,– в признании или непризна- нии истины... Так, человек, совершив под влиянием страсти поступок, противный сознаваемой истине, остается все-таки свободным в признании или непризнании ее, т. е. может, не признавая истину, считать свой поступок необходимым и оправды- вать себя в совершении его, и может, признавая истину, считать свой поступок дур- ным и осуждать себя в нем» [Толстой, 1954, Т. 28, 280]. Таким образом, свобода, согласно Толстому, есть возможность признания или непризнания истины: человек может, признавая открывшуюся ему истину и испове- дуя ее, стать свободным и радостным деятелем «вечного и бесконечного дела», со- вершаемого Богом или жизнью мира; или же может, не признавая этой истины, сде- латься рабом ее и быть «насильно и мучительно влекомым туда, куда он не хочет идти». Толстой замечает при этом, что не каждая истина может служить предметом свободного выбора – признания или непризнания. Он приводит три рода истин. 1) Истины, которые давно признаны или самим человеком, или переданы ему вос- питанием и приняты им на веру; следование им стало для человека привычкой, вто- рой природой. 2) Второй род истин – интуитивные «бессознательные предчувствия» вероятных событий и процессов. «Человек,– полагает Толстой,– одинаково несво- боден в непризнании первых и в признании вторых». 3) Истины, которые не стали еще для человека бессознательным мотивом деятельности, но вместе с тем «уже с такою ясностью открылись ему, что он не может обойти их и неизбежно должен так или иначе отнестись к ним: признать или не признать их. По отношению этих-то истин и проявляется свобода человека» [Толстой, 1954, Т. 28, 281]. Толстой, безусловно, имеет здесь в виду высшие, духовные, «метафизические» истины, к числу которых принадлежат идеи Бога, свободы и бессмертия, а также