ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

280 хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный , бяда! Песни иг- рает…» [4, 221]. Данное прилагательное образовано на русской почве от существительного ку- раж (из французского courage – «смелость, удальство, отвага») и имеет зафиксиро- ванное словарем значение «любящий покуражиться», т. е. «держаться спесиво, за- носчиво; проявляя самодурство, издеваться над кем-либо» [БАС III, т. 8: 793]. Это значение имеет отчетливую негативную коннотацию. По Далю, куражный – «за- дорливый, хмельной»; куражиться – «задориться, бушевать; гулять и попивать или быть навеселе» [т. 2: 568]. СРНГ к далевскому значению добавляет только семанти- ку «отважный» [т. 16: 109]. Вполне очевидно, что Толстой в данном случае восстанавливает исконные де- ривационные связи и сближает семантику прилагательного со значением произво- дящего слова, заостряя при этом сему «задор, озорство, веселье» (а не «храбрость, отвага») и оценивая эти свойства положительно. В таком значении слово куражный можно считать семантическим неологизмом Толстого. Показательно, что Толстому была известна узуальная семантика прилагатель- ного куражный , т. е. его смысловое расширение осуществлено вполне сознательно. Так, БАС III иллюстрирует традиционное значение этого слова примером из «Запи- сок маркера» Л. Н. Толстого: «– Таким фофаном смотрит, что ну! – куражный то есть из себя» [т. 8: 793]. Многие лексемы Толстой как бы слегка семантически подвигает, приспосаб- ливая к специфическому контексту романа. Такая легкая подвижка, может быть, и не создает абсолютно нового значения, однако новый оттенок традиционной се- мантики здесь, безусловно, присутствует. Примерами могут служить следующие два словоупотребления. Существительное коновязь Толстой использует в значении «связанные лоша- ди, несколько связанных коней»: «Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, …Ростов испытал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры…» [2, 140]. Толковые словари обычно фиксируют у этого слова два значения: «1. Приспо- собление для привязывания лошадей на открытом воздухе – столб с кольцом и верев- кой. // Веревка, которой опутывают ноги лошади во время пастьбы. 2. Загон для ло- шадей» [БАС III: 357–358]. В середине позапрошлого века САР 1847 определял коно- вязь как «веревку, которою связывают ноги у лошади во время паствы» [т. 2: 197]. Исконное значение существительного скрыто в его внутренней форме (слож- ное слово, образованное от конь и вязать ), т. е. это «веревка, которой опутывают ноги лошадям». Средствами метонимического переноса в языке возникают допол- нительные оттенки значения: «столб, к которому привязывают лошадей» и «загон, где находятся пасущиеся лошади». С течением времени структура полисемии транс- формируется с учетом частотного использования той или иной семантики. В резуль- тате складывается система значений слово коновязь , представленная в БАС III. Од- нако в XIX в., как показывает САР 1847, основным значением было «веревка». От него Толстой и образует метонимический перенос – «лошади, связанные такой ве- ревкой». Данный оттенок не зафиксирован ни одним толковым словарем; в русских говорах, как показывает СРНГ, он также не встречается. Слово консилиум Толстой употребляет в значении «группа врачей»: «Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами , говорили много по-французски, по- немецки и по-латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней…» [3, 78]. Это слово устоялось в русском