ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

237 417] - « Ýñ³ ¹»ÙùÇ ³ñï³Ñ³ÛïáõÃÛáõÝÇó ѳëϳó³í »; «в красном платке» – « ϳñÙÇñ óßÏÇݳÏáí ·ÉáõËÁ ϳå³Í ». « Проговорил» в переводе С. Хачатряна – « ³ë³ó ËáõÉ Ó³ÛÝáí », «проросли» – « ³í»É³Ýáõ٠ѳ ³í»É³ÝáõÙ »Ý »; «померла теперь, злодейка моя» – « ÑÇÙ³ ÇÙ ÏÝÇÏ Ïáãí³ÍÁ, ÇÙ ¹³ÑÇ×Á ãϳ ¿É ». С. Хачатрян, отклоняясь от стиля оригинала, часто употребляет идиомы и про- сторечные слова. « Ждать перестали» – « ÑáõÛëÝ»ñë Ïïñ»É ¿ÇÝù ëå³ë»Éáõó »; «наврал» – « ù³ÙÇÝ»ñÁ Éóñ»É ³Ï³ÝçÁ »; «решил странствовать » – « áñáß»ó ·Ý³É µ³Ëï áñáÝ»É »; «давай рублевку» – « ÙÇ éáõµÉÇ óÝͳ »; «возгордился» – « ïñ³ù-ïñ³ù ¿ñ ·³ÉÇë » (М. Будагян переводит – « ß³ï ¿ñ ùÇÃÁ í»ñ µ³ñÓñ³óñ»É ÏÝáç íñ³ »), «бы- стро выговорила она» – « ³ñ³·-³ñ³· ¹áõñë ó÷»ó ݳ ëñïÇ »Õ³ÍÁ »; «уморился» – « Ñ³É ãÇ Ùݳó»É Ù»çë »; «укорить» – « »Õ³ÍÁ »ñ»ëáí ï³É », «молча слушал» – « Éáõé ³Ï³Ýç ¿ñ ¹ÝáõÙ ». В переводе С. Хачатряна много сложных слов: «сытая жизнь» – « ÏáõßïáõÏáõé ÏÛ³Ýù », «торговать» – « ³éÝ»É-Í³Ë»É »; «старуха жива» – « å³é³í¹ áÕç-³éáÕç ¿ »; «худощавое белобрысое лицо » – « ÝÇѳñ-ÙÇѳñ, ×»÷-×»ñÙ³Ï ¹»ÙùÁ », «большие» –- « Ù»Í-Ù»Í », «избил» – « ͻͻó-ç³ñ¹»ó », «в новых лапотках» – « Ýáñ-Ýáñ ïñ»ËÝ»ñáí ». Идиомы и подобные «сдвоенные» слова гораздо реже, но встречаются и в пе- реводе М. Будагяна. « Горевшие щеки» – « Ïñ³Ï Ïïñ³Í Ãß»ñ », молча – « Éáõé áõ ÙáõÝç », тяжело – « ͳÝñ-ͳÝñ », черный – « ë¨-ë¨ », ненавидел – « ³ï»Éáí ³ïáõÙ ¿ñ ». В переводе идиом Хачатрян также многословнее. « Брюхо наел» у него переве- дено « ÷áñ¹ ѳëï³óÝ»Éáõ ѳٳñ ÇÝã ³ë»ë Ïï³ë » . Гораздо удачнее и короче решение Будагяна – « ÷áñ¹ ïé½»É »ë ». Нейтрален перевод Кенчяна – « ÷áñ¹ ·»ñóáõó»ñ »ë », а у Аршака – « áõñÇß ëï³Ùáùë ÙÁÝ ³É ³í»Éó»ñ ¿ ÷áñǹ Ù¿ç ». Немало в переводах интонационных и синтаксических неточностей и ошибок. Приведем пример. Вся вторая половина рассказа представляет тему узнавания. Во второй части описывается сутулый старик и повстречавшаяся ему молодайка. Они не узнают друг друга. А мы узнаем их имена в последних предложениях. « Старик был Корней. Молодайка была та самая Агашка, которой он выломал руку семна- дцать лет тому назад » [Т. 11, 412]. И нельзя объединять эти два предложения в одно, это нарушает строй повествования. « Ì»ñáõÝÇÝ Î³éÝ¿ÛÝ ¿ñ, ÇëÏ ¹»é³Ñ³ë ÏÇÝÝ ³ÛÝ ÇëÏ ²·³ßÏ³Ý ¿ñ, áñÇ Ó»éùÁ ݳ 17 ï³ñÇ ³é³ç Ïáïñ»É ¿ñ » (перевод М. Бу- дагяна). Кажущуюся простоту и в то же обостренную обнаженность стиля Толстого передать очень сложно. Нет мелочей, все композиционно четко, все важно. Лишь вчитавшись в текст, проникнув в приемы, в черты поэтики, можно приступать к сложной задаче перевода. Ведь даже изменение вида глагола приводит к художе- ственному ущербу. Немой, подавший хлеб, « уставился на Корнея, как будто узна- вая », – пишет Толстой [Т. 11, 418]. В переводе Хачатряна несовершенный вид заме- нен совершенным и утеряна длительность узнавания, которая не только в этот мо- мент проявляется, а на протяжении всей второй половины рассказа, представляю- щей постепенность узнавания: « …³ãù»ñÁ ѳé»ó ÎáñÝ¿ÛÇÝ, ϳñÍ»ë ׳ݳã»ó ». В переводах нередко искажаются построение фразы, ее звучание и интонация. Избавившись от злобы, Корней « испытывал какое-то особенное, умиленное, востор- женное чувство смирения, унижения перед людьми, перед нею, перед сыном, перед всеми людьми, и чувство это и радостно и больно раздирало его душу » [Т. 11, 418]. В первом переводе этого важнейшего отрывка нет. Кенчян, переводя с фран- цузского, добавляет слова о смешанном чувстве ( « ˳éÝ ½·³óáõÙ » ). Перевод М. Будагяна пресыщен повторением союза « ÿ », и выбор слов у него, на наш взгляд, неточен: « ܳ ÙÇ ï»ë³Ï ˳ݹ³Õ³ï³ÉÇó áõ µ»ñÏñ³ÉÇó ½·³óÙáõÝùÇ Ù¿ç ¿ñ