ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

234 Р. В. Татевосян Ереван, Армения ИЗ ИСТОРИИ ПЕРЕВОДА ПРОИЗВЕДЕНИЙ Л. Н. ТОЛСТОГО НА АРМЯНСКИЙ ЯЗЫК (рассказ «Корней Васильев» в армянских переводах) История «армянского Толстого» начинается в 80-е годы XIX века. Вначале пе- реводятся, в основном, произведения позднего Толстого – рассказы, притчи, повес- ти, а также письма и статьи писателя. Армянские переводчики спешили переводить «по горячим следам». Так, рассказ «Корней Васильев» был опубликован в «Круге чтения» в 1906 г. [«Круг чтения», 1906]. И уже в марте-апреле того же года [«Коч- нак» (Бостон), 1906, №12, 186-189; 1906, №13, 201-204; 1906, №14, 219-222] печата- ется первый перевод на армянский язык. В библиографии [Л. Н. Толстой в армян- ских переводах, 1978] он не указан. В краткой заметке от редакции, предваряющей перевод, подчеркнут очень простой и «незатейливый» стиль рассказа. Значение этого перевода в том, что он был осуществлен крайне быстро, сразу по опубликовании рассказа. Но такая быст- рота одновременно повредила качеству, переводчик как будто не успел (или не су- мел) увидеть особенности поэтики. Кажущаяся «простота и незатейливость» отра- жала новые черты стиля позднего Толстого. В статье о двух уходах, Гоголя и Толстого, С. Бочаров характеризует прозу позднего Толстого как несущую на себе тяжесть вопросов «Зачем? Ну а потом?», возникающих при мысли о неизбежной смерти. Проза позднего Толстого «являет новую художественность». «Слово автора начало сокращаться и упрощаться, сжи- маясь, оно начало засыхать и в то же время до крайности обостряться. В сокраще- нии, сжатии, усыхании слова ковалась его новая сила, упрощение оборачивалось обострением», – пишет С. Бочаров [Вопросы литературы, 2011, 23]. Сжимается пространство произведений позднего Толстого. В небольшом, ка- залось бы, объеме рассказ «Корней Васильев» вбирает историю жизни главного ге- роя (богатого и сильного вначале – немощного, бедного и умирающего в конце), не- отделимую от других историй – жизнь жены, судьба дочери; от присутствия окру- жающих людей (сына, немого, извозчика и др.), от природы, постоянной в своей из- менчивости и равнодушной, как сказал Пушкин. Все образы даны в развитии, в ме- няющем их времени, накладывающем отпечаток и на лица, и на судьбы, и в то же время с ощущением неизменности (все то же, все так же). Небольшой рассказ «Кор- ней Васильев» сохраняет свою великость и в этом сжатом масштабе, представая грандиозной историей одиночества и прощения. Передать в переводах неброскую, глубинную выразительность стиля позднего Толстого нелегко. Нет ничего лишнего, загружающего фразу, но каждое слово, каждая деталь исключительно важна. Все в этой, казалось бы, предельной простоте несет смы- словую нагрузку. Композиция четкая, все взаимосвязано, «сцеплено», и повторяющие- ся через отмеченный временной отрезок портрет, жесты, слова и те же, и совсем дру- гие. Самые обычные слова и фразы выражают «усохший» и «обостренный» смысл. В первом переводе «Корнея Васильева» на армянский язык есть сокращения, что приводит к существенным потерям в восприятии произведения. Приведем при- мер. В рассказе значима художественная функция немого племянника, он появляет- ся в трех эпизодах. Немота несколько отстраняет его от всех остальных. И когда семья Корнея си- дит за чаем, сгущается тревожное ожидание. А немой, получивший в подарок жи-