ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

206 устами других героев «чистое сердце» Ильи Ильича. Ибо среди евангельских бла- женств упоминается и это: «Блажени чисти сердцем, яко тии Бога узрят» (Матф., гл. 5, ст.8). Вдобавок Обломов и кроток, о чем говорит Ольга в их прощальном разго- воре. И здесь вспоминается еще одно евангельское блаженство: «Блажени кротцыи, яко тии наследят землю» (Матф., гл. 5, ст. 5). В самые патетические минуты своей жизни Илья Ильич плачет. Это не случайно для Гончарова, помнящего о Нагорной проповеди Христа? «Блажени плачущи, яко тии утешатся» (Матф., г. 5, ст. 4). Обломов способен на первый шаг смиренного обращения к Богу: он сознает, что судьба его одними собственными усилиями не может быть установлена. Но и Бог ждет от него сотворчества, волевого участия в жизни, а не фатализма в духе уныния. Но герой не в состоянии совершить волевое духовное движение и бездей- ствует. В этом и есть неполнота веры в человека. С мотивом жизни-смерти связан еще один момент. Еще одно евангельское блаженство следует упомянуть, говоря об Илье Обломове. Ведь он покидает свет, становится отшельником не только по причине примитивной лени, но и потому, что не находит правды, смысла ни в службе, ни в обществе. Особенно восстает он на не- искренность в отношениях людей: «Тот глуп, этот низок, другой вор, третий сме- шон».. Говоря это, глядят друг на друга такими же глазами: «вот уйди только за дверь, и тебе то же будет...» «Зачем же они сходятся... Зачем так крепко жмут друг другу руки?» [Гончаров, 1998, Т. 4, 173-174] Душа Обломова тоскует по искрен- ности и правде. «Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся» (Матф., гл. 5, ст. 6). В конце романа есть несколько строк, где Обломов чисто внешне сравни- вается со «старцами пустынными»: « С летами волнения и раскаяния являлись реже, и он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу» [Гончаров, 1998, Т.4, 474]. Мотив захоронения заживо, добровольного самозаточения, упоминание пус- тынных старцев – всё это символизирует аскетическую сторону православия. Образ могилы в «Обломове» по своей смысловой заполненности близок образу пустынно- жительской пещеры, как она осмысливалась в аскетической ветви христианской, традиции: это не только «место спасения», «инобытия», «иного мира», но и «место погребения», «гроб». Обломов изолируется от мира, чтобы «спастись», сохранить душу среди океана зла. Но в то же время его «старчество» ущербно, ибо он не воз- вращает Творцу «плод брошенного им зерна», а хоронит эти сокровища в себе. Тихая смерть Обломова не есть смерть блаженного. Вся четвертая часть рома- на есть описание духовной смерти героя до его физической кончины. И главный мо- тив здесь – духовное поражение Обломова, которое выглядит как погружение в но- вый, теперь уже окончательный «смертный сон». Однако роман «Обломов» проник- нут евангельским духом. Даже духовная гибель героя еще оставляет надежду на ми- лосердие Господа Бога. На это милосердие надеется автор, когда лишь в намеке дает образ ангела, охраняющего могилу Обломова: « Кажется, сам ангел тишины охра- няет сон его» [Гончаров, 1998, Т. 4, 485]. Надежда проглядывает и в том, как сохранился Илья Ильич в памяти людей. Еженедельно молится о нем в церкви вдова Агафья Матвеевна Пшеницына. Добрым словом вспоминает о нем Захар: «Этакого барина отнял Господь! На радость лю- дям жил... Не нажить такого барина... помяни, Господи, его душеньку во Царствии Своем!» [Гончаров, 1998, Т. 4, 492]. Таким образом, автор не выносит Обломову приговор, но оставляет надежду на Божие милосердие и прощение. Утрата человеком смысла жизни – самая болез- ненная и вечная тема отечественной словесности.