ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

191 тельно доказали, что Лесков прошел свой, весьма непростой путь духовных иска- ний, выработав мировоззрение, лишь отчасти близкое толстовским взглядам; что полного согласия между Лесковым и Толстым никогда не было, что некоторые тол- стовские взгляды, в частности трактовка яснополянским писателем женского вопро- са, отрицание прогресса и науки и пр., вызывали неприятие Н. С. Лескова [Курлянд- ская, 1986, 95. Ср.: Другов, 1961, 127]. С другой стороны, Лесков независимо от Толстого, еще в 1860-х годах «принял гуманистическую сторону христианского учения, проповедь добра в заповедях Христа, братское единение человека с челове- ком, народа с народом» [Курляндская, 1986, 88]. Разделяя некоторые толстовские взгляды и преклоняясь перед Толстым, Лесков «не относил себя к толстовцам» [Ту- ниманов, 1988, 184; Видуэцкая, 1978, 147; Дунаев, 2002, 560; Другов, 1961, 127], часто критиковал, в том числе и в художественных произведениях, участников толс- товского движения [Семенов, 1981, 277, 289–291; Другов, 1961, 128]. 12 ноября 1893 года Лесков писал Меньшикову: «Я именно совпал с Толстым, а не «вовлечен» им <…> Я ему не подражал, а я раньше его говорил то же самое, но только не речисто, не уверенно, робко и картаво. Почуяв его огромную силу, я бросил свою плошку и пошел за его фонарем» [Литературное наследство, 2000, кн. 2, с. 354]. Очевидно, что факт близости взглядов позднего Толстого и Лескова нельзя подвергать сомнению. Отличительной особенностью мировоззрения обоих писате- лей было религиозное осмысление жизни, стремление к праведности, самоотрече- нию, что получило отражение как в художественных, так и в публицистических произведениях Толстого и Лескова. Отнюдь не случайно Лесков писал народные рассказы для издательства «Посредник», заимствовал у Толстого сюжет рассказа «Час воли божией» (Толстой написал на этот сюжет «Мудрую девицу» [26, 245] и впоследствии «Три вопроса» [34, 134–137]). Отношение к смерти у обоих писателей было тесно связано с характерным для них религиозным отношением к жизни, представлением о жизни, не ограничиваю- щейся телесными рамками. Толстой и Лесков нередко описывали в своих произве- дениях смерть человека. Как заметили исследователи, у Лескова часто «смерть представляется как торжественное действие и оказывается сопряженной с чудом, с каким-то таинственным видением <…> Лесков изображает смерть как воскресе- ние, используя для этого тексты Ветхого и Нового Завета, православное литурги- ческое творчество, все цитаты становятся символами, создавая поразительную по своей глубине картину перехода души в вечность» [Ильяшенко, 2001, 20,22]. Для Толстого смерть была столь же важным событием, осмыслению которого посвяще- ны многие страницы не только религиозно-философских, но и художественных произведений писателя. У многих героев Толстого процесс осознания Высшей ис- тины, понимания нематериальности истинной жизни соединен с выходом за преде- лы пространственно-временных рамок. Иван Ильич (герой «Смерти Ивана Ильича») и Василий Андреевич Брехунов (герой «Хозяина и работника») умирали во време- ни, но на самом деле для них в момент смерти время перестало существовать. Они как бы прикоснулись к вечности. Та внутренняя работа, которая происходила в них, не исчислялась в единицах времени. В феврале 1895 года, после смерти Н. С. Лескова, было обнародовано его за- вещание, написанное за два с небольшим года до этого. В завещании, озаглавлен- ном «Моя посмертная просьба», есть такие положения: «Погребсти тело мое самым скромным и дешевым порядком при посредстве "Бюро погребальных процессий", по самому низшему, последнему разряду. <…> Ни о каких нарочитых церемониях и собраниях у бездыханного трупа моего не возвещать и гроб закрыть тотчас же по- сле того, как туда будет положено вскрытое и снова убранное тело. <…> На по-