ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

18 Грех, принятый свободной любовью преобразуется в совершенство и становится, согласно Хомякову, «венцом Божественного совершенства». При этом «всякий грех обращается в правду, всякий грешник становится сыном Божьим». Все своеобразие сотериологии Хомякова состоит в том, что грех здесь не может быть прощен, иску- плен или упразднен (что, согласно Хомякову, было бы противно законам разума). Грех может быть преображен в совершенство только соборным единением человека со своим Спасителем, которое быть осуществлено только в Церкви. Богословие Хомякова достигает своей высшей точки в учении об Откровении. «Христианство имеет и учительство в логической форме,– подчеркивал Хомяков,– которое мы называем «теологией», но это не более как ветвь учительства в его це- лости. Отсекать ее – тяжкое заблуждение; отдавать ей исключительное предпочте- ние – глупость; полагать в ней небесный дар, приуроченный к какой-либо должно- сти,– ересь, ибо тем самым создается новое, небывалое таинство – таинство рацио- нализма». [Хомяков, 2001, 51–52] В свете этой мысли «теология откровения» Хомя- кова максимально приближается к образцу «цельного» христианства, ибо соединяет в себе учительство в логической форме с опытом Божественного Откровения, кото- рое определяется всей полнотой церковной жизни. Л. Н. Толстой занимает важное место в русской философии второй половины XIX в. В центре его религиозно-философских исканий стоят вопросы понимания Бога, смысла жизни, соотношения добра и зла, свободы и нравственного совершен- ствования человека. Он выступил с критикой официального богословия, церковной догматики, стремился обосновать необходимость общественного переустройства на принципах взаимопонимания и взаимной любви людей и непротивления злу наси- лием. Духовный мир Толстого характерен этическими исканиями, сложившимися в целую систему "панморализма". Нравственное начало в оценке всех сторон жизни человеческой пронизывает все творчество Толстого. Его религиозно-нравственное учение отражает своеобразное понимание им Бога. Для Толстого Бог - это не Бог Евангелия. Он отрицает все те его свойства, какие рассматриваются в православном вероучении. Он стремится освободить христианство от слепой веры и таинства, ви- дя предназначение религии в доставлении человеку земного, а не небесного бла- женства. Бог представляется ему не Личностью, которая может открываться людям, а туманным, неопределенным Нечто, неопределенным началом духа, живущим во всем и в каждом человеке. Это Нечто является и хозяином, велящим поступать нравственно, творить добро и уклоняться от зла. Толстой не верит в божественность Христа, не считает его Богом, но искренне верит словам Христа. Он всей душой воспринял учение Христа о путях жизни, рассматривая его как учителя и наставни- ка, проповедника нравственных ценностей, необходимых для достижения земного блаженства. Христос, считает Толстой, дал некий нравственный закон, следуя кото- рому человек спасается, т.е. становится счастливым в земной жизни, опираясь толь- ко на свои силы. Толстой сам сознавал неясность и двусмысленность своих рассуж- дений о Боге. В конце жизни он заявлял, что не знает, есть ли Бог, но знает, что есть закон его духовного существа, источник которого он называет Богом. Поэтому главная задача человека – следовать божественным заповедям, ибо только так мож- но понять смысл жизни и найти пути ее правильного устройства. Нравственное со- вершенствование человека Толстой отождествлял с вопросом о сущности жизни. Он оценивает сознательную, культурную и социальную жизнь с ее условностями как жизнь лживую, призрачную и в сущности ненужную людям. И это относится преж- де всего к цивилизации. Толстой рассматривает ее как отсутствие у людей потреб- ности сближения, как стремление к личному благосостоянию и игнорирование все- го, что прямо не относится к собственной особе, как убеждение в том, что лучшее