ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

152 коленьки Иртеньева и Владимира Козельцова, младшего из двух братьев Козельцо- вых. Именно на этих двух фигурах сосредоточено самое пристальное внимание Толстого в данный период творчества. Николенька в «Юности» и Владимир Ко- зельцов из «Севастополя в августе 1855 года» находятся примерно в одном возрасте, так что имеет смысл выделить некое общее, что объединяет этих двух героев. Толстой развенчивает представление о героическом как исключительном, это напрямую связано с одним из важнейших постулатов его антропологии, что человек не только Все , но и часть душевно осязаемого Всего , он не может оставаться ни в опыте своего становление, ни в повседневной жизни, ни в момент своего триумфа, мнимого или действительного, обособленным от других. В каждый из моментов своего бытия он тесно связан с другими, и только осознание и принятие этой данно- сти позволяет человеку обнаружить гармонию в жизни, в ближнем, а значит, и в се- бе. Ощущение себя в ряду других частью, неразрывно связанной с целым, – по Толс- тому, и является жизнью. Без уяснения этого важнейшего для творческого и фило- софского сознания Толстого постулата невозможно полное понимания его творче- ского наследия ни в один из периодов, ибо что было важным для молодого Толсто- го, то оставалось столь же основополагающим и для убеленного сединами старца, принимающего паломников со всего света в своем Яснополянском доме. Идея bravoure de gentilhomme (храбрость дворянина) в кругу военных занимает такое же место как идея comme ill faut в кругу светском, высшем обществе. Этот ложный идеал последовательно развенчивается Толстым на страницах «Севасто- польских рассказов» и трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность». Если человек, по мнению Толстого, Все и часть Всего , то драматизм в жизни героев связан с отде- лением себя от всех. Собравшиеся на квартире у Калугина знатные офицеры обсуждают тех, кто не соответствует их представлениям об идеальном офицере, то есть собственно тех, кто принимает участие в боевых действиях. Отделившись от всех, а значит, по Тол- стому, и от целого, отгородившись от того, что кажется им недостойным, они не мо- гут понять тех, кто разделил общую судьбу, а значит, остаются оторванными от ис- точника Всего: – А как же наши пехотные офицеры, – сказал Калугин, – которые живут на бастионах с солдатами, в блиндаже и едят солдатский борщ, – как им-то? – Вот этого я не понимаю и, признаюсь, не могу верить, – сказал Гальцин, – чтобы люди в грязном белье, во вшах и с неумытыми руками могли бы быть храб- ры. Этак, знаешь, cette belle bravoure de gentilhomme, – не может быть. – Да они и не понимают этой храбрости, – сказал Праскухин. [4, 30] Так и Николенька, пытаясь соответствовать навязываемому обществом ко- мильфотному идеалу, отрывает себя от течения общей жизни. Следования правилам comme il faut является самым большим заблуждением Николеньки в юности. Стремление к ложному идеалу приводит его лишь к презрению и ненависти ко все- му, что не соответствовало нелепым ценностям светского франта, которые состояли лишь в отличном французском языке, в наличии длинных очищенных ногтей, уме- нии кланяться, а также и в равнодушии ко всему и постоянной презрительной скуке. Правила comme il faut не содержали ничего, что касалось бы духовной жизни чело- века; и человек, принявший их за образец и начавший строить по ним жизнь, неиз- менно отсекал себя от целого и, как итог, останавливался в своем развитии, устра- нялся от общественной жизни. Финал «Юности» знаменуется выходом из кризиса. Герой, оказавшись в жизненном тупике, ощущает одиночество, внутреннюю несо- стоятельность, невозможность выхода из сложившейся ситуации; и только пройдя и прочувствовав все этого, Николенька становится способным осознать всю ущерб-