ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

14 А. И. Вялов Тула, Россия ЛЮБОВЬ КАК ЭТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ В УЧЕНИЯХ К. Д. КАВЕЛИНА И Л. Н. ТОЛСТОГО Одной из важнейших этических категорий является категория любви. В осо- бенности представляется актуальным разъяснить ее понимание русскими филосо- фами, чьи воззрения имеют во многом своей основой этические принципы хрис- тианства. В нашем случае будет показано, как осознавали любовь К. Д. Кавелин и Л. Н. Толстой. Такое сравнение интересно тем, что оба этих мыслителя имели собственные вполне определенные этические системы, отличные во многом друг от друга, но имеющие и точки соприкосновения. Причем, как заметила Е. Д. Мелешко, «толстовская концепция любви – наиболее сильная и самобытная часть его религи- озно-философского синтеза, являющаяся краеугольным камнем христианской эти- ки». [Мелешко, 2006, http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1490.shtml ] К.Д. Кавелин в своем учении идет к обоснованию любви как высшего идеала через анализ философских традиций древности и мировых религий. Он приводит примеры понимания высшего блага у буддистов, которые стремятся к прекращению страданий через избавление от желаний, к нирване, Сократа, других древнегрече- ских философов. Христианское учение им ставится как наиболее совершенное из всех, что были до него и возникли после его создания. «В цели, указанной христи- анским учением индивидуальному человеку, выражен полный, законченный смысл личной жизни, выше, совершеннее которого нет и нельзя себе представить … Что общего между благорасположением, милосердием и состраданием к людям, кото- рому учит Будда, полагавший подобно стоикам, что высшее совершенство человека состоит в полном бесстрастии и нечувствительности ко всяким возбуждениям из- вне, и деятельною любовью к людям, которая ставится христианством, наряду с лю- бовью к Богу, во главу угла всех добродетелей?» [Кавелин, 1899, 939-940] Ни в одном учении любовь не находилась в центре внимания, хотя и занимала далеко не последнее место в ряду добродетелей. Созвучна эта мысль К.Д. Кавелина и со словами Л. Н. Толстого: «То, что любовь есть необходимое и благое условие жизни человеческой, было признаваемо всеми религиозными учениями древности. Во всех учениях: египетских мудрецов, браминов, стоиков, буддистов, таосистов и др., друже- любие, жалость, милосердие, благотворительность и вообще любовь признавались од- ною из главных добродетелей. Это признавание наиболее высокими из этих учений до- ходило даже до такой степени, при которой восхвалялась любовь ко всем и даже воз- даяние добром за зло, как это проповедовалось в особенности таосистами и буддиста- ми. Но ни одно из этих учений не поставило этой добродетели основой жизни, высшим законом, долженствующим быть не только главным, но единым руководством поступ- ков людей, как это сделано позднейшим из всех религиозных учений – христианст- вом…» [Толстой, 1956, http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1230.shtml] Л. Н. Толстой в своей работе «Закон насилия и закон любви» пишет, что «все прежние религиозные и нравственные учения о любви, признавая, как это и не мог- ло быть иначе, благодетельность любви для жизни человечества, вместе с тем до- пускали возможность таких условий, при которых исполнение закона любви стано- вилось необязательным, могло быть обойдено. А как только закон любви переставал быть высшим, неизменным законом жизни людей, так уничтожалась вся благоде- тельность закона, и учение о любви сводилось к ни к чему не обязывающим красно- речивым поучениям и словам, оставлявшим весь склад жизни народов таким же, ка-