ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

128 ассоциации с Раем). Сад расширяет свое пространство до леса и реки. Дом тетушек был для Дмитрия частью духовно-нравственного континуума сада. В саду возле дальней сирени, до которой никто не добегал, острекав руки крапивой и омочив их росой, Дмитрий поцеловал Катюшу (на европейском языке цветов сирень при сви- дании героев предвещает расставание). Оберегаемые садом молодые люди сохрани- ли тогда чистоту отношений. Уехав в город, Нехлюдов постарался забыть сад: мысли о саде мешали раз- вратничать. Когда душа Дмитрия проснулась, ему было дано лицезреть возле своего городского дома сад – некое отражение сада юности. Ночь не впускала не прошед- шего инициации Нехлюдова в тот сад, и он смотрел из отворенного окна на сад, ска- зочно преображенный светом луны. Дмитрию вслед за минимальными реалиями ночного сада было дано увидеть мир накануне грядущей весны. Вдыхая идущий из центра сада живительный воздух, он благодарил судьбу за возвращение душевной благодати. После таинства ночного общения Дмитрия с миром топос сада «перете- кает» во внешний мир: зеленеют городские сады, земля превращается в цветущие сады, но погрязшие в суете люди не видят этого. Восприятие сада зависит от душевного состояния героя. Кузминское, имение матери, поощрявшей разврат, блокирует нравственное развитие Нехлюдова, а пото- му сад выступает для него как часть желанного имущества, и Дмитрий сомневается в правоте добра. В Паново, имении тетушек, было запустение дома и всех построек, а весенний сад разросся, создав ощущение аутентичности настоящего и прошлого, и вобрал в себя реку, мельницу, луг за рекой [см. Толстой, 13, 233]. Нехлюдов был допущен в сад, когда, испытав тоску при виде нищеты мужиков, раздал им деньги. В саду проснулось чувство личной ответственности Дмитрия за зло в мире и были озвучены планы переустройства жизни. Комплекс идей, прошедших через сознание Нехлюдова в саду, оформлен как 1) прямая речь без указания на говорящего, когда отточенные сентенции и умозаключения являются оглашением вбираемых идей са- да-ноосферы, 2) авторский пересказ мыслей Дмитрия, осознающего социальное не- благополучие, 3) немногословная прямая речь героя с авторским указанием на гово- рящего. Дмитрий – не герой-идеолог, а ведомый, действующий согласно идеям справедливости, посылаемым садом [см. Толстой, 13, 245–246]. Сад стал для Нехлюдова нравственной субстанцией, карающей за прошлые грехи; мысли о преступности социума генерируются уже не садом, а душой воскре- сающего человека. Над садом начинается дождь; Небеса подтверждают правоту решения Дмитрия быть не Хозяином, а слугой, отдать землю крестьянам и ехать за Масловой. Дмитрий хотел внедрить идеи Генри Джорджа; нравственная и экономическая правда была на стороне крестьян. Сад продолжает воспитывать Нехлюдова: он уст- ранился от помощи герою, и растерянный Нехлюдов вынужден уйти из сада. Рас- сматривая фотографию десятилетней давности, Нехлюдов не видит реалии сада: по- сле бегства из Паново он недостоин лицезреть сад и на снимке. В Масловой же фо- тография сада воскрешает желание вернуться к чистоте души. Сад посылает импульсы преображения земле. Когда Нехлюдов сопровождает Катюшу на каторгу, летние сады оживают под благодатным дождем, палитра мира становится жизнеутверждающей. Дмитрий «смотрел на мимо бегущие сады, леса, желтеющие поля ржи. <…> зеленое становилось зеленее, желтое – желтее, черное – чернее. “Еще, еще!” – говорил Нехлюдов, радуясь на оживающие под благодатным дождем поля, сады, огороды» [Толстой, 13, 391–392]. В саду начальника сибирского края вечнозеленые ели внушают надежду на обновление жизни; заснеженный сад накануне Рождества предвещает Воскресение.