ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2012

110 труда можно было узнать офицера А. В. Пистолькорса, в образе генерала-князя А. И. Барятинского [Бурнашева-Толстой, 1979, 405 комм.]. Еще с 1846 г. на левом фланге Кавказской линии продолжалось дальнейшее движения вглубь чеченских лесов, но уже посредством вырубки широких просек. В 1850 г. систематическая вырубка лесов в Чечне продолжалась с прежнею настой- чивостью и сопровождалась более или менее серьёзными столкновениями. Той же системы решено было придерживаться и в 1851 г., когда начальником левого фланга Кавказской линии стал князя А. И. Барятинский. Вырубка, в ходе которой часть войск стояла в охранении, производилась в наиболее удобное зимнее время, сюжет- но связанными с ней являются другие кавказские рассказы Л. Н. Толстого – «Рубка леса» (1855) и «Из кавказских воспоминаний. Разжалованный» (1856). Другая часть собиралась в «летучие отряды» для набегов на чеченские аулы, которые практико- вались и в дальнейшем, но летом на небольшие расстояния от своих постоянных баз, чему и был посвящен рассказ «Набег». Обращают на себя внимание эпизоды, в которых принимает участие полковник Хасанов , и ключеввя лексика связанная с ними: «Генерал подозвал переводчика. Та- тарин в белой черкеске подъехал к нему и о чем-то шепотом и жестами довольно долго говорил с ним.– Полковник Хасанов , прикажите рассыпать цепь,– сказал гене- рал тихим, протяжным, но внятным голосом… Полковник Хасанов подскакивает к генералу и на всем марш-марше круто останавливает лошадь.– Ваше превосходи- тельство! – говорил он, приставляя руку к папахе, – прикажите пустить кавалерию : показались значки , – и он указывает плетью на конных татар , впереди которых едут два человека на белых лошадях с красными и синими лоскутами на палках.– С богом, Иван Михайлович ! – говорит генерал. Полковник на месте поворачивает лошадь, выхватывает шашку и кричит: «Ура!». «Урра! Урра! Урра!» – раздается в рядах, и конница несется за ним…Неприятель, не дожидаясь атаки скрывается в лес и открывает туда ружейный огонь…Снова подъезжает полковник Хасанов и, по приказанию генерала, летит в аул. Крик войны снова раздается, и конница исчезает в поднятом ею облаке пыли» [Толстой, 1979, 23, 24, 25, 26]. На наш взгляд, прототипом вышеупомянутого полковника Хасанова мог быть известный в кругах кавказской интеллигенции середины XIX века генерал-майор русской армии кумыкский князь Хасайхан (Хасайбек) Уцмиев (1808–1867). Он за- кончил Пажеский корпус, Сен-Сирское военное училище, в котором когда-то учил- ся Наполеон, превосходно, по отзыву А. Дюма, побывавшего в 1858 г. на Кавказе, говорил по-французски, был сыном главного кумыкского пристава генерал-майора князя Мусы Уцмиева [Алиев, 2010, 156; Мусаханова, 1993]. На это указывает «русифицированная» прердача его имени и отчества (Хасай- хан > Иван, Мусa > Михайлович), с которым обратился к нему (см. выше) генерал Ба- рятинский. Кроме того, именно Л. Н. Толстой, имевший представление о восточных языках, так как обучался в 1848–1849 гг. в Казанском университете по разряду турецко- татарской словесности, мог передать его фамилию через ближайшее Хасан(ов). В силу своей достаточно высокой европейской образованности Хасайхан мог быть принят на Кавказе в кругах местного русского офицерства. Не случайно, по- мимо дружбы с азербайджанским просветителем Мирзой-Фатали Ахундовым, о чем пишет Чингиз Гусейнов в повести «Неизбежность» и романе «Фатальный Фатали», участия в начале 40-х годов в организации литературного общества «Диван хикмет» («Общество мудрости») в Тифлисе во главе с Мирзой Шафи Вазехом, он, видимо, был достаточно близок с А.. Бестужевым-Марлинским. С ним он квартировал в од- ном доме и, когда тот погиб у мыса Адлер в 1837 г., выехал на розыски его трупа [см. Мусаханова, 1993].