ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008

31 Все происходящее описано Толстым со всей силой его таланта. Госу- дарство, переходя к денежной форме рабства, говорит: «между собой рас- поряжайтесь, как хотите, но знайте, что я не буду защищать и отстаивать ни вдов, ни сирот, ни больных, ни старых, ни погорелых; я буду защищать только правильность обращения этих денежных знаков. Прав будет передо мной и будет отстаиваться мною только тот, кто правильно подает мне, со- образно требованию, установленное количество денежных знаков. А как они приобретены – мне все равно» (там же, с. 260). Деньги и насилие идут рука об руку. «И потому насильник находит более удобным все свои требования чужого труда заявлять деньгами, и деньги для этого только и нужны насильнику» (там же, с. 254). Выгода насилия посредством денег “состоит для насильника в том: 1) главное, что он уже более не обязан усилиями принуждать рабочих исполнять его волю, а рабочие сами приходят и продаются ему; 2) в том, что меньшее количе- ство людей ускользает от его насилия; невыгоды же для насильника только в том, что он делится при этом способе с большим числом людей. Выгоды для насилуемого при этом способе в том, что насилуемые не подвергаются более грубому насилию, а представляются самим себе и всегда могут наде- яться и иногда действительно могут при счастливых условиях перейти из насилуемых в насилующих; невыгоды же их те, что они никогда уже не могут ускользнуть от известной доли насилия” (там же, с. 259). Для полного порабощения рабочего необходимы все три винта, но в разные периоды сильнее давит то один, то другой. Их и регулирует власть, предоставив право выбора при голосовании, но ухудшив матери- альную жизнь большей части населения. «Последнее же, денежное – податное насилие – самое сильное и глав- ное в настоящее время, получило самое удивительное оправдание: лишение людей их имущества, свободы, всего их блага делается во имя свободы, об- щего блага. В сущности же оно не что иное, как то же рабство, только без- личное» (там же, с. 273). Толстой ставит вопрос о власти денег, а не об эко- номических законах, потому что плутократия осуществляется не только экономическими, но и прямыми политическими средствами. Деньги – сис- темный показатель, который не вписывается в рамки политэкономии. Возможность голосовать отнюдь не препятствует тому, что власть нахо- дится в руках олигархии. Обеспечивая власть денег и используя приемы де- нежного порабощения, она грабит страну и ее обитателей. «Во всех челове- ческих обществах, где были деньги, как деньги, всегда было насилие сильно- го и вооруженного над слабым и безоружным... Во всех же известных нам обществах, где есть деньги, они получают значение обмена только потому, что служат средством насилия. И главное значение их не в том, чтобы слу- жить средством обмена, а в том, чтобы служить насилию» (там же, с. 251). Будучи столь же беспощаден к современной ему правящей элите, как и К. Маркс, Толстой справедливо полагал, что формы насилия могут сме-