ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008

12 такую жену, и вместе с тем делал то, что наивысше поставленные люди считали правильным» (26; 73). Интересно, что Толстой ставит читателя и рассказчика в равные условия: и тот и другой уже знают, чем закон- чится жизненный путь героя, а потому в описании повествователя появ- ляется элемент оценочности. Так, деепричастие приобретая имеет значе- ние процессуальности, что свидетельствует о том, что для Ивана Ильича нравственные законы неизменно подчинялись экономическим, в связи с чем рассказчик указанием на то, что «Иван Ильич посредством служ- бы и вытекающих из нее обязанностей стал бороться с женой, выгоражи- вая свой независимый мир (курсив наш.– М. Б. ) (26; 74)», подчеркивает эгоистичность героя, подменившего диалог с Другим самолюбованием. Отсутствие в художественном пространстве повести голоса Ивана Ильича свидетельствует о том, что герой пока еще духовно слаб. Это подчеркива- ется ремаркой рассказчика «стал более честолюбив», в которой использо- вание сравнительной степени указывает на незавершенность духовного падения героя. Последним значимым замечанием рассказчика до траге- дии, произошедшей с Иваном Ильичом, стало указание на то, что герой живет тщеславием и гордыней, при этом если для него «сознание власти, возможности погубить всякого человека, которого он захочет погубить, важность, даже внешняя, при его входе в суд и встречах с подчиненны- ми, успех свой перед высшими и подчиненными и, главное, мастерство свое ведения дел, которое он чувствовал <…> наполняло жизнь» (25; 75– 76), то для рассказчика важно показать, что это чувство было новым для Ивана Ильича. Только с пятой главы в структуре повествования появляется несобст- венно прямая речь, принадлежащая Ивану Ильичу, возникшая как ответ на физические страдания. Это вовсе не свидетельствует о функционировании разумного сознания, но указывает на его зарождение. Первая одухотво- ренная эмоция возникает у Ивана Ильича в диалоге с Герасимом, когда его Я, запертое внутри, прорвалось наружу, признав, кроме себя, существова- ние другого человека. Правда, это духовное усилие становится фактом чи- тательского восприятия только благодаря рассказчику, в задачу которого входит теперь не только описание событий и их истолкование, но отсле- живание в герое разумного света путем раскрытия его психологии, которая постигается не только читателем, но и самим Иваном Ильич в диалоге с Герасимом. Именно рассказчик, погрузившись в глубины души героя и вскрыв ее движения для сознания читателя, отмечает сначала чувство утешения, затем нежелание отпускать мужика, и, наконец, ощущение того, что герою лучше именно с Герасимом. С девятой главы Иван Ильич благодаря проделанной внутренней ра- боте получил возможность самостоятельно, без помощи рассказчика по- гружаться в глубины своей души, в связи с чем его размышления приобре- тают форму анализа и количественно превышают реплики повествователя,