ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008

118 планеты переселились; не пьют, не курят, не матерятся и все поют песни». О доброте, кристальной честности коммунаров можно рассказывать беско- нечно. В голодные военные годы помогали всем: и эвакуированным ле- нинградцам, и военнопленным немцам. Бездетных старушек и стариков докармливали в своих больших семьях тетя Женя Литвинова и тетя Катя Алексеева. А мой отец ухитрялся попутно (и, разумеется, бесплатно) при- везти уголь и дрова одиноким старым людям» (4). На той же конференции «Гюнтер Тюрк. Поэзия и судьба» Борис Аро- нович Гросбейн дополняет Коростелеву: «…бывшие коммунары жили бед- но, но дружно – они в душах своих не растеряли, как бы их ни мытарили, чувство братства, дружества, любовного отношения друг к другу. Старясь, называли они друг друга не только по имени и отчеству, но чаще просто: Ваня, Петя, Лева, Галя, Аня…Столько пережить и не быть озлобленными, светиться добротой, излучать мощную жизнеутверждающую энергию! Я хорошо их помню, моих великих односельчан» (5). Завершим эту часть статьи стихотворением Тюрка: * * * …Все пережить и все оставить Без сожаленья за собой, И, оглянувшись, жизнь прославить За недостигнутый покой; Принять, чела не отстраняя, Все муки крестного пути, Пригубить уксус, не пеняя, И не озлобившись уйти… Противостояние не могло не закончиться трагически. В1936 среди арестованных членов коммуны – учителя школы. Гюнтер Тюрк, препода- вавший арифметику и историю, в своем заявлении из Старокузнецкого изо- лятора на имя прокурора РСФСР Антонова-Овсеенко пишет: “… я не мог внушать детям допустимость насилия человека над человеком” (6). За отказ от военной службы тогда же были арестованы Лев Алексеев и Федор Катруха. Противостояние двух миров, о которых мы постоянно упоминаем, представлено в поэме Гюнтера Тюрка «Преступники»: «...Две койки, табу- рет, одно – / Под самым потолком – окно / С тем, чем тюрьма славна от ве- ка,– / С решеткой, и два человека. / Один – уже не молодой, / С тяжелым беспокойным взглядом / И несмываемым нарядом / Наколок, желчный и худой, / Другой – на двадцать лет моложе, / Красив, но тоже изможден, / Недвижен, прям – как пригвожден, / И, видно, обмирает тоже, / Когда из звучной тишины / Какой-то шум уловят уши. / С безумьем борются их ду- ши, / Все чувства их накалены, / Их лиц бескровных белизна – / Свиде-