ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008

101 вместо литературных лексем использовать народные. Зная семантику ли- тературных слов, догадываешься, что народное, местное слово простый могло иметь разные значения, далеко отстоящие друг от друга, раз слово- формы синонимичны словоформам исходно разных указанных слов. Пре- жде всего Словарь В. И. Даля помогает обнаружить, что 1) уже в XIX веке прилагательное простой/простый могло иметь устаревшее значение (по- мета « стар. ») – ‘вольный, свободный’ (см. пример: «… жили б и ходили просты » с пояснением ‘ стар . были вольны, свободны’ [Даль, т. III, 512]. В XIX веке отмечалось и значение ‘открытый, доступный’, о чем свиде- тельствует пояснение ‘полы, открыты, всем доступен’ для фразы « А двери у него всякому просты » [Там же]. Следовательно, важная для значения сема ‘свободный, не стесненный чем-нибудь’ объединяет все те смыслы, которые обнаруживает слово в разных контекстах (и у В. И. Даля, и у Л. Н. Толстого). Недаром народное слово-существительное прость ( в человеке ) означает ‘простота, прямота, добродушие’: в переносном значении присутствует та же главная сема ‘свободный…’ В статье «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?» (1862 г.) Л. Н. Толстой с любовью, удив- лением и радостью рассказывает о том, как он учил своих учеников писать сочинение-рассказ и « на пословицу » Ложкой кормит, стеблем глаз колет , и на другие темы и какими талантливыми оказались некоторые из кресть- янских детей: « …все это так сжато, так просто и так сильно – ни одно- го слова нельзя выкинуть, ни одного изменить или прибавить » [Толстой, т. 15, 22]. Это сказано о сцене смерти маленького ребенка. Л.Н. Толстой анализирует трагическую правду в рассказе: сначала жалобы матери (« Господи, когда эта кабала умрет! » – об ожидании смерти ребенка как избавлении от мук), а затем плач матери (« У меня сын помер » – как рас- каяние и убивающая женщину-мать мысль « о смерти этой кабалы ») [Там же]. В обстановке горя и мучений в ожидании смерти слово кабала вос- принимается переносно: в значении ‘обуза’, производного от более широ- кого значения ‘ вообще всякая неволя, безусловная зависимость’ [Даль, II, 69]. Л.Н. Толстой необыкновенно точно употребляет слово не нечаянно при оценке отдельных избранных учеником слов, за которыми стоит целая история отношений людей и их чувств: например, « он [автор-мальчик.– Л. К. ] не сказал, что попросил [я.– Л. К. ] у матери [хлебца.– Л. К. ] , а ска- зал, что нагнул мать » потому, что мальчик-автор рассказа помнит свои « робкие при других и близкие один на один, отношения к матери » [Толс- той, т. 15, 24]. Нагнуть в данном употреблении – это не общерусское сло- во, нет его и у В. И. Даля; видимо, оно местное: с переносным значением ‘склонить к ответу на просьбу’. Напоминая фрагмент детского рассказа о том моменте, когда мать бе- рет привезенные отцом казенные деньги, Л. Н. Толстой пишет, что « кро- шечная подробность, одно слово…как будто вновь поражает » его [Там