ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

20 качествами’, ‘достойная преклонения перед ней’. Все эти семантические признаки подчеркивают присутствие в гендерной картине мира особого отношения к женщине, которое характеризует матриархатную гендерную модель: «Девушки, видя такое обоготворение, старались и быть более или менее богинями . Такого взгляда на женщин держался и Касатский и так смотрел на свою невесту». Матриархатная модель культуры воплощает идею рыцарского служения женщине. Мужчина испытывает по отношению к ней возвышенные чувства, идеализирует и ангелизирует ее, говорит о ней с особым обожанием. Такое отношение к женщине проникло в русскую культуру с Запада, что опосредованно связано с царившим там культом девственности и Мадонны. Кроме того, причиной формирования культа рыцарского служения женщине стала модель придворной любви с влиянием поэзии трубадуров, испано-арабского культа женской красоты, чувственности и идей неоплатонизма. Такой стиль гендерного поведения стал широко распространенным во всей Европе, в том числе и в дворянской России XIX века. Противоположным взглядом на женщину, связанным с патриархатной моделью культуры, является сравнение ее с самкой или дьяволом . Самка – ‘особь (самостоятельно существующий организм) женского пола’ [Ожегов, 1988, 566]. Однако в данном контексте самка есть ‘женщина, в которой воплощается животное начало в физиологическом смысле’: «В таком взгляде было много неверного и вредного в той распущенности, которую позволяли себе мужчины, но по отношению женщин такой взгляд, резко отличающийся от взгляда теперешних молодых людей, видящих в каждой девушке ищущую себе дружку самку , – такой взгляд был, я думаю, полезен». Интересно отметить, что отнесение женщины к разряду самок является одним из патриархатных стереотипных представлений, продуцирующих отрицательные эмотивно-оценочные коннотации данной метафоры. Человеческая зависимость от физиологии и резко отрицательное отношение к этой зависимости репрезентируется у Л.Н. Толстого в многочисленных употреблениях метафор животное, свинья и их дериватах при именовании любви мужчины и женщины, например, в повести «Крейцерова соната». Так, о половой близости мужчины и женщины Позднышев отзывается, что она «есть нечто мерзкое, свиное , про которое и говорить и вспоминать мерзко и стыдно». Как на первые признаки своей любви указывает Позднышев на то, что он «предавался животным излишествам, не только не стыдясь их, но почему- то гордясь возможности этих физических излишеств». Половую страсть Л.Н. Толстой устами Позднышева противопоставляет высоким жизненным идеалам: «Пока человечество живет, перед ним стоит идеал и, разумеется,