ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

душевное действие, чуждое Алексею Александровичу» (18, 152). Поэто­ му Анна и оказывается гораздо ближе к правде жизни в начале повество­ вания, чем духовно убогий и нравственно несостоятельный Каренин, ко­ торого она могла бы спасти, наполнив жизненными силами душу и сознание, неразвитость которого он прикрывал заинтересованностью в религиозных вопросах. И если Стива, балансирующий на грани, не эволюционирует, то Каренин ощутит пробркдение внутренней жизни, но, поняв свою беспомощность перед ее таинственностью, вернется в свою «искусственность». Изначально Анна отличается заботой о близких, терпимостью, ми­ лосердием, а главное, в ее сознании укоренено различие греха и нрав­ ственных основ. Пораженная трагической гибелью сторожа, она вспоми­ нает о его жене («Нельзя ли что-нибудь сделать для нее?» (18, 7 0 )), Долли замечает, что «участие и любовь непритворные видны были на лице Анны» (18, 73 ), а дети, обостренно чувствующие границу между добром и злом, «оттого ли, что... видели, что мама любила эту тетю, или оттого, что они сами чувствовали в ней особенную прелесть, но старшие два, а за ними и меньшие, как это часто бывает с детьми, еще до обеда прилипли к новой тете и не отходили от нее» (18, 77). Главное слово в этой характеристике — «прелесть», которое в дальнейшем повествова­ нии будет заменено словом «красота»: очевидно, что детская оценка не только отражает телесное совершенство героини, но и характеризует ее духовный облик, а значит, Анна предстает перед читателями как абсо­ лютно целостный характер, «трещинка» в котором появляется только в сцене бала, когда в оценке, данной ей Кити, соединится детское впечат­ ление с новым, разъедающим внутреннюю одухотворенность героини: «...Что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней» (18, 89). И если «прелестным» началом она выполнит свою миссию и соединит Облонс­ ких, то «бесовское» разрушит союз Кити и Вронского, казавшийся смыс­ лом существования для обоих. Левина, как и Анну, по приезде в Москву заботят вопросы нрав­ ственного порядка, которые он пытается разрешить в споре с братом и харьковским профессором философии, задумываясь о жизни души пос­ ле смерти: «...Если чувства мои уничтожены, если тело мое умрет, суще­ ствования никакого уж не может быть?» (18, 28). Вопрос символичен, ибо если Анна, решающая в начале романа проблему семейных отноше­ ний и страстно верящая в силу любви, отдается этому полностью и поиск выхода из драматический ситуации у Облонских перерастет в поиск XXIX Международные Толстовские чтения. Часть 1 56