ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

Он копошится и приговаривает по-французски, скоро-скоро, и, зна­ ешь, грассирует. < ...> И я от страха хотела проснуться, проснулась... но я проснулась во сне» (здесь и далее курсив наш.— Г. Б.). Выделенныйфрагмент Набоков комментирует не в лекциях, но в другом месте — в художественном тексте: «Смутный золотистый свет, воздушная отельная перина... Опять — пробуждение, но, быть может, пробркдение еще не окончательное? Так бывает; очнешься и видишь, скажем, будто сидишь в нарядном купе второго класса, вместе с неизвестной изящной четой, — а на самом деле это — пробуждение мнимое, это только следующий слой сна, словно поднимаешься со слоя на слой и все не можешь достигнуть поверхности» («Король, дама, валет»). Таким образом, В. Набоков в своем раннем романе (1928 г.) как бы предваряет созданные гораздо позднее для американских студентов комментарии к толстовскому тексту и в то же время использует откры­ тие Толстым многослойной структуры сна в своем художественном твор­ честве. Высказанные в работе «Лев Толстой» замечания о природе сна («Мы должны уяснить, что сон — это представление, театральная пьеса, поставленная в нашем сознании при приглушенном свете перед бес­ толковой публикой. Представление это обычно бездарное, со случай­ ными подпорками и шатающимся задником, поставлено оно плохо, играют в нем актеры-любители» [4, 256] ) имеют непосредственное отношение к стилистическим и смысловым особенностям романа «Приглашение на казнь». Так возникает важнейшая тема — тема снов в художественных мирах Толстого и Набокова. Обратимся еще к одной теме. «В сущности,— пишет В. Набоков,— Толстого-мыслителя всегда занимали лишь две темы: Жизнь и Смерть. А этих тем не избежит ни один художник» [4, 221 ]. Действительно, Жизнь и Смерть —метатемы многих художников, но подходы к теме, ее вопло­ щение могут быть разными. Толстого и Набокова сближает желание заглянуть «по ту сторону жизни». Сравним размышления Наташи Ростовой с размышлениями набо­ ковского героя-протагониста Федора Константиновича Годунова-Чердын- цева: «Она смотрела туда, куда ушел он, по т у сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою и невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем э т а сторона жизни, в которой все было или пустота и раз­ рушение, или страдание и оскорбление...» («Война и мир») — «Я часто — XXIX Международные Толстовские чтения. Часть 1 364