ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

Творчество А. Н. Т ол сто го^& 1л г‘( а / ' как предмет лингвистического изучения J ? В системе личных местоимений только местоимения третьего лица изменяются по родам. Естественна поэтому «эксплуатация» мужского и женского начала в словах он и она. Он — избранник, единственный, суженый. Вспомним знаменитые пушкинские строки: ...Луша ждала кого-нибудь, И дождалась... Открылись очи; Ока сказала: это он\ (А. ПушКин. Евгений Онегин. Ill, VIII). Кроме указания на родовую принадлежность, в ситуативных значе­ ниях местоимения может, на наш взгляд, актуализироваться и значение единичности, «уникальности». Показателен в этом отношении пример, приведенный В. В. Виноградовым [7, 259]: «Назовите же меня, назовите, кто я?— Вы?... — Больной вдруг вперил глаза в лицо Лары и после долгого соображения ответил: — Вы — не она...» (Н. Лесков. На ножах). Таким образом, мы имеем дело со своеобразной лексикализацией, когда на основе грамматических значений слова формируются различные ситуативные значения местоимения. Грамматическая категория рода обус­ ловливает возникновение семантического компонента «мужчина / женщи­ на», категория числа — значения избранности, единичности, отнесенность местоимения к третьему лицу, не участвующему в речеюм акте, способствует развитию значения «чужой», формированию негативных коннотативных компонентов. Кроме того, местоименное обозначение лица всегда остается языковой «маской», которая скрывает настоящее имя или статус. В «меняющемся конкретном содержании» местоимения он может быть актуализирована одна из трех указанных сем или представлен «сплав» этих значений. Обратимся к роману Л. Н. Толстого «Анна Каренина» [15]. Отметим, что авторский курсив Л. Н. Толстого заслуживает тща­ тельного лингвистического разбора. Нас интересует выделение место­ имений третьего лица. Уже на первых страницах романа встречается выделенное курсивом местоимение она — применительно к француженке-гувернантке, с которой состоял в связи Степан Аркадьевич Облонский. Именно так, предельно обезличенно, называют гувернантку сам Облонский, его жена Дарья Алек­ сандровна и сестра Анна Аркадьевна, приехавшая мирить супругов: «Ах, ужасно!ай, ай, ай! ужасно!— твердил себе Степан Аркадьич и ни­ чего не мог придумать.— И как хорошо все это было до этого. Как мы хорошо жили! Она была довольна, счастлива детьми, я не мешал ей ни в чем, 349