ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

Позднышев начинает жить «как все живут, то есть развратно», и, как все люди его круга, живя развратно, был уверен, что живет, как надо. «Началось это тогда, когда мне было невступно шестнадцать лет. ...Со мной случилось то ужасное дело, что я пал не потому, что я подпал естественному соблазну прелести известной женщины. Нет, никакая женщина не соблазнила меня, а я пал потому, что окружающая меня среда видела в том, что было падение. Одни — самое законное и полез­ ное для здоровья отправление, другие — самую естественную и не только простительную, но даже невинную забаву для молодого человека. Я и не понимал, что тут есть падение, я просто начал предаваться тем отчасти удовольствиям, отчасти потребностям, которые свойственны, как мне было внушено, известному возрасту, начал предаваться этому разврату", как я начал пить, курить» [10]. И все же в юности душа Позднышева еще находилась в живом, не окаменевшем состоянии, общественный стереотип не успел огрубить ее, он был способен слышать ее внутренний, глубинный голос, переживать высокие непосредственные чувства. «А все-таки в этом первом падении было что-то особенное и тро­ гательное. Помню, мне тотчас же, там же, не выходя из комнаты, сдела­ лось грустно, грустно так, что хотелось плакать, плакать о погибели своей невинности, о навеки погубленном отношении к женщине» [11]. Потом голос совести был заглушен привычкой, но в юности он все- таки звучал и давал возможность другого пути. Евгений Иртенев в повести «Дьявол» — молодой человек, и вся траге­ дия его жизни происходит в молодости. Он так же, как и Позднышев, считает себя свободным от нравственных обязательств перед женщинами, с которыми вступал в физическую связь до женитьбы. До встречи со Степа­ нидой ни одна из связей не затронула его чувств. Со Степанидой же он «испытал новое чувство, настоящее чувство мрка» [12]. Однако осознание этого пришло рке в самый напряженный момент трагических пережива­ ний, а вначале Евгений Иртенев не придавал этим сношениям никакого значения. Он уверяет себя, что «когда надо будет, оборву, и ничего не оста­ нется» [13]. Хотя «в глубине души у него был судья более строгий, который не одобрял этого и надеялся, что это в последний раз...» [14]. Действительно, сделав предложение Лизе Анненской, Евгений Ир­ тенев перестал встречаться со Степанидой. Но как только после длитель­ ного перерыва он опять увиделся с ней, то понял, что его влечение к Степаниде не исчезло, что он не свободен, «что он побежден, что у него . — XXIX Международные Толстовские чтения. Часть I 34