ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

корня -тол-, если он — из ТЪЛ- <тьл (ср.: др.-рус. тьло (: *тьло) — ’’почва” , ” пол” < ...> в говорах — ’’дно” , ( ср. совр. общерус. дотла — ”до основания” , ”до почвы” , ” до дна”» [12, II, 61] ) ) одновременно. Это граница, изначально оберегающая очаг, человека, его семью, ее единство, что подтверждают этимологические данные. В тексте же слово потолок , входя в лексико-семантическую группу дом, изменяет свое назначение: в нем большая щель, в двух местах... подпорки, сам потолок т а к погнулся, что, казалось, сминуты на минуту угрожал разрушением. И слово щель в данном случае восходит к глаго­ лам резать, рассекать, раскалывать, разделять, разъединять, делить, о т ­ делять [12, II, 432—433], т. е. указывает на то, что изба здесь уже не жилье, которое имело и сакральное значение (храм ), но символ гибели человека, его семьи, отсюда появление глагола задавит, который старуха повторяет дважды. Используется в тексте вместе с тем слово подпорки, первичное значение которого связано со словом опора: стояли подпорки, подпорки и подкладки клал, подпорки поставить, новый накатник настлать, только избу всю подпорками загородишь. Таким образом, в доме и его пространстве все держится благодаря подпоркам. В результате и эта часть концепту­ ально-образной картины дома убеждает нас в том, что жизнь в доме и сам дом находятся в противоречии. У дома своя жизнь, отдельная от человека. Отсюда размышления Ивана об избе как о живом существе: И ума не приложу, что с ней делать... (2, 329) и еще: тронь ее, та к щепки живой не будет; только поколи стоит, держится (2, 329). И жить в такой избе, с точки зрения Нехлюдова, нельзя, это вздор. Для Ивана же слово жить заменяется выражением как-нибудь пробьемся зиму-то. Печален интерьер избы, который создает образ пространственной пустоты. Кстати, хозяева избы вначале встречаются с Нехлюдовым вне дома: дети находятся около двора, Иван — во дворе, старуха — в дверях. В избе же полати, лавки ( садясь на грязную, кривую лавку); отсутствует даже стол для трапезы, который обычно в крестьянской избе находился в красном углу или ближе к нему. И все же дом Ивана — это его родное гнездо. Выясняется это с помощью оппозиции «изба Ивана — герардовские избы» (избы, пост­ роенные по методу Антона Ивановича Герарда). Эти избы и составляют оппозицию «своему, крестьянскому». Интересны прилагательные, которые определяют пространство этих домов. Если изба Ивана черная, смрадная, то герардовские избы, по оп­ ределению Чуриса, мудреные, т. е. странные, причудливые, затейливые, Творчество Л.Н. Толстого-~^4п1 ^ '"fiaS __________________ как предмет лингвистического изучения J ! 317