ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.
Л. Н. Толстой и зарубежный мир ^ авторской пылкости, а слепок духовно-интеллектуального состояния 80-х годов XIX в. и одновременно интимный, первостепенной важности воп рос, решаемый самим Л. Толстым, полагавшим теперь так: «...из 100 шансов 99, что кроме несчастья от брака ничего не выйдет». Писатель был убежден в том, что женитьба только тогда дает счастье, когда цель одна. Истинный брак, по его мнению, заключается в согласной жизни, любви и смерти. В ложном же браке существует лишь одна точка пересечения, за которой следует разделение. Своим появлением эротофобская «Крейцерова сона та», как известно, взорвала общество, вызвала поток писем, недоумений и вопросов. Некий корреспондент спрашивал автора повести о том, какова же ее основная мысль. Ответом на вопрос стало послесловие. Несмотря на нежелание и неохоту его писать, Толстой все же решился расшифро вать главную идею своей повести, хотя во времена иные, работая над «Анной Карениной», он бы себе этого не позволил. Работая над послесло вием, Толстой «многое прибавлял и разъяснял»; видно, что писателя томила эта работа. «...Этому делу никогда не будет конца»,— писал он. После отъезда из Ясной Поляны датского переводчика П. Г. Ганзена в апреле 1890 г. послесловие к «Крейцеровой сонате» стало распростра няться в списках, с которыми скорее всего и познакомился А. Гарборг. Как известно, Толстой самым категоричным образом высказал в своем антибрачном послании человечеству пять выводов, главным из которых стало его утверждение об абсолютном целомудрии. Спустя время он сделал к послесловию еще несколько добавлений преимущественно лек сического характера, которые и получили у Гарборга название второго послесловия. Толстовская корректировка послесловия происходила под давлением В. Г. Черткова, настаивавшего на компромиссе — разрешении нравственного брака. Вопреки этим советам Толстой осудил любые брачные союзы, любые инстинкты «естественного человека». Не случайно А П. Чехов счел послесловие к «Крейцеровой сонате» «юродивым», не стоившим «и одной кобылки из “Холстомера”» [1]. О послесловии Л. Н. Толстого спорили многие. Мы остановимся на малоизвестном комментарии, оставленном норвежцем Арне Гарборгом. Свою точку зрения он высказал в статье «Толстой и проблема целомудрия». Тон критики автора «Крейцеровой сонаты» мягко-ироничный. Гарборг замечает, что «серьезность» повести пострадала от послесловия, от которо го «холодеешь». Норвежец убежден, что Толстой велик, и уже поэтому ему не следовало бы «цепями и бичом укрощать море». В толстовских Утверждениях о том, что христианского брака никогда не было, он чувствует
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy ODQ5NTQ=