ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

Л. Н. Толстой и зарубежный мир ^ авторской пылкости, а слепок духовно-интеллектуального состояния 80-х годов XIX в. и одновременно интимный, первостепенной важности воп­ рос, решаемый самим Л. Толстым, полагавшим теперь так: «...из 100 шансов 99, что кроме несчастья от брака ничего не выйдет». Писатель был убежден в том, что женитьба только тогда дает счастье, когда цель одна. Истинный брак, по его мнению, заключается в согласной жизни, любви и смерти. В ложном же браке существует лишь одна точка пересечения, за которой следует разделение. Своим появлением эротофобская «Крейцерова сона­ та», как известно, взорвала общество, вызвала поток писем, недоумений и вопросов. Некий корреспондент спрашивал автора повести о том, какова же ее основная мысль. Ответом на вопрос стало послесловие. Несмотря на нежелание и неохоту его писать, Толстой все же решился расшифро­ вать главную идею своей повести, хотя во времена иные, работая над «Анной Карениной», он бы себе этого не позволил. Работая над послесло­ вием, Толстой «многое прибавлял и разъяснял»; видно, что писателя томила эта работа. «...Этому делу никогда не будет конца»,— писал он. После отъезда из Ясной Поляны датского переводчика П. Г. Ганзена в апреле 1890 г. послесловие к «Крейцеровой сонате» стало распростра­ няться в списках, с которыми скорее всего и познакомился А. Гарборг. Как известно, Толстой самым категоричным образом высказал в своем антибрачном послании человечеству пять выводов, главным из которых стало его утверждение об абсолютном целомудрии. Спустя время он сделал к послесловию еще несколько добавлений преимущественно лек­ сического характера, которые и получили у Гарборга название второго послесловия. Толстовская корректировка послесловия происходила под давлением В. Г. Черткова, настаивавшего на компромиссе — разрешении нравственного брака. Вопреки этим советам Толстой осудил любые брачные союзы, любые инстинкты «естественного человека». Не случайно А П. Чехов счел послесловие к «Крейцеровой сонате» «юродивым», не стоившим «и одной кобылки из “Холстомера”» [1]. О послесловии Л. Н. Толстого спорили многие. Мы остановимся на малоизвестном комментарии, оставленном норвежцем Арне Гарборгом. Свою точку зрения он высказал в статье «Толстой и проблема целомудрия». Тон критики автора «Крейцеровой сонаты» мягко-ироничный. Гарборг замечает, что «серьезность» повести пострадала от послесловия, от которо­ го «холодеешь». Норвежец убежден, что Толстой велик, и уже поэтому ему не следовало бы «цепями и бичом укрощать море». В толстовских Утверждениях о том, что христианского брака никогда не было, он чувствует