ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

Художественный мир Л. Н. Толстого |,,г=-'— в душе. Наталья Николаевна любит не только своих близких, она готова помочь всем и каждому: и Наталье Савишне, и юродивому Грише, и 1а belle Flamande; для нее неведомы сословные различия людей перед Бо­ гом, именно maman ярче всех персонажей воплощает соборную христи­ анскую идею всеединства верующих перед лицом Всевышнего. Поэтому так истово молится Гриша о своей благодетельнице, прося Господа поми­ ловать и простить ее, но, не видя другого исхода, смиряется перед Божи- ей волей: «Да будет воля Твоя!..» Страннику остается только горевать и плакать о грядущей потере, но его страдания неведомы окружающим. Только по прошествии времени, когда умрет матушка, слова и действия Гриши приобретут сакральный смысл и будут переосмыслены взрослым Иртеньевым как благодатное приближение к Всевышнему: «О великий христианин Гриша! Твоя вера была так сильна, что ты чувствовал бли­ зость Бога, твоя любовь так велика, что слова сами собою лились из уст твоих — ты их не поверял рассудком. ...И какую высокую хвалу ты при­ нес Его величию, когда, не находя слов, в слезах повалился на землю!..» (1, 35). Предвестием смерти являются не только слова юродивого, сам его вид, сочетающий серебряный свет луны и траурную черноту тени, предсказывает грядущее несчастье. Русская религиозно-философская мысль (П. А. Флоренский, В. В. Розанов, А. Ф. Лосев) достаточно определенно охарактеризовала мифологию лунного света. По П. А. Флоренскому, в ночь лунную — размывается определенность природы... Все призраком готово стать, на деле колышется фосфоресцирующим облаком. Но вот- вот растворится в ничто — и враждебная сила подстерегает миг. О печа­ ти неподлинного, обманчивого, лежащей на лунном свете, пишет и Евге­ ний Трубецкой в своей книге «Смысл жизни»: «Всему, им освещаемому, лунный свет сообщает мечтательную, фантастическую и как бы неправ­ доподобную окраску, вследствие чего при лунном освещении иногда бы­ вает трудно отличить... действительность от призрака. Ночной облик тва­ ри таков и по своей метафизической природе — нечто среднее между действительным и призрачным. ...Отсюда и то двойственное, смешанное мистическое ощущение, которое вызывает у нас лунный свет. В нем есть что-то манящее и в то же время жуткое» [7]. Сочетание мертвенного лунке го и траурного черного цветов, предвещающее смерть матушки, не может быть рационально понято героем-ребенком, однако этот по­ этический символ открыт автору «Детства». В предсмертном письме, прощаясь с мужем и детьми, Наталья Николаевна произносит слова любви, будучи уверена, что ее душа 27