ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.
Л.Н. Толстой и зарубежный мир s d .' Поклонник И. С. Тургенева американский писатель Г. Джеймс го ворил о неприменимости для него самого метода Толстого, потому что он был рассчитан на иные масштабы. Отвечая на вопрос своего современ ника молодого писателя Хью Уолпола, не считает ли он, что «безумное смешение всех и вся» у Ф. М. Достоевского ближе к правде и красоте, чем «тщательный отбор», Джеймс в письме от 19 мая 1912 г. подчеркивал, что для него по-прежнему существенны принципы отбора и гармоническое сочетание частей: «...книги Толстого и Достоевского — жидкий пудинг, хотя и не безвкусный, ибо благодаря мастерству и громадному таланту это варево наполнено вкусом и ароматом ума и души. Многое можно сказать об этих книгах, и в частности то, что они свидетельствуют, каким недостатком является отсутствие строгой композиции и полное пренеб режение к лаконизму выражения и архитектонике целого» [5], Заметим, что не только Генри Джеймс, но и отечественные исследовате ли (П. В. Анненков) порицали автора «Войны и мира» за недостаточную выдержанность романного жанра, видя в отступлениях от жанрового канона существенные художественные изъяны. Обширные публицистические, исто- рико-военные и философские разделы воспринимались П. Анненковым как чужеродный материал, несовместимый с традиционным романным содер жанием [6]. Джеймса раздражала также и «беспорядочная смена точек зрения» в эпопее Толстого, что, по его мнению, явилось неизбежным резуль татом присутствия писателя в своем произведении [7]. Л. Н. Толстой, как известно, отдавал предпочтение объективной форме повествования, позволяющей ему «свободно входить в сознание всех сво их персонажей и иметь априорное знание цельной и полной истины о них на каждом этапе их морально-психологической эволюции» [8]. Б. М. Эйхенбаум считал, что начиная с «Севастопольских рассказов» «Толстой ведет себя со своими персонажами как властитель, как деспот — он заставляет их думать, он слышит все, что они думают, он подвергает их пытке, пока они не скажут всего, и это потому, что он — над ними, он страшен им, он имеет право видеть их насквозь» [9]. Эта позиция всеведущего повествователя была, безусловно, неприемлема для Джеймса, поскольку в центре его эстетической программы лежала мысль о невме шательстве автора в ход событий: читатель не должен получать готовый Результат писательского восприятия жизни, ее ценностей и пороков, Напротив, сопоставляя различные точки зрения многих рассказчиков («Многосубъектное сознание»), он сам способен сделать необходимые выводы и открытия. 261
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy ODQ5NTQ=