ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

. . . . _ *RS Л. H. Толстой и русская культура ^CL' 111Г А вот как по-разному «оркестровано» высказывание Толстого, ус­ л ы ш ан н о е от него 13 апреля 1910 г. в Ясной Поляне секретарем писате­ ля В. Ф. Булгаковым и пианистом, профессором Московской консервато­ рии А. Б. Гольденвейзером: «Если бы марсианский житель пришел и об этом тоже сказал бы, что никуда не годится, то я стал бы с ним спорить. Бот только одно, что непонятно народу. А я в этом так испорчен, и больше ни в чем, как в этом. Люблю музыку больше всех искусств, мне всего тяжелее было бы расстаться с ней, с теми чувствами, которые она во мне вызывает» (в записи Булгакова); «Хотя житель Марса и скажет мне, что это искусство плохо, а музыки мне жаль. Я люблю Пушкина, Гоголя, но все-таки мне ни с одним искусством не было бы так жаль расстаться, как с музыкой. Может быть, я так р к сжился с нею, врос в это, на меня она сильно действует» (в записи Гольденвейзера). А. Б. Гольденвейзер отрефлексировал и толстовское мнение о бет- ховенской музыке: «Между тем, когда он слушал музыку Бетховена, она почти всегда его восхищала, захватывала. Он неоднократно после исполнения какой-нибудь из сонат Бетховена говорил мне: “ Вы меня нынче примирили с Бетховеном” . Но проходило время, снова речь заходила о Бетховене, и Лев Николаевич опять возвращался к своей обычной точке зрения». С. И. Танеев вспоминал свое исполнение в Ясной Поляне предпос­ ледней бетховенской сонаты для фортепиано (№ 31, ля-бемоль мажор, ор. 110): «Всем понравилось, Льву Николаевичу в особенности, “против­ но моим теориям” , как он выразился. Сонату сыграл два раза». Когда Танеев поинтересовался у Толстого причинами негативного отзыва пос­ леднего о Бетховене в трактате «Что такое искусство?», то услышал: «Я и теперь думаю, что Бетховен внес в музыку не свойственный ей драматизм, он еще с его огромным талантом справляется с этим, но его последователи довели это до уродливости». Тайну магического воздействия бетховенской музыки на писателя гениально прочувствовал, продумал и выразил Ромен Роллан в своей кни­ ге «Жизнь Толстого»: «В действительности же Толстой < ...> глубже чув­ ствовал его музыку, чем большинство тех, кто так восхищается Бетхове­ ном. Он по крайней мере знал те бешеные страсти, ту дикую силу, что бушует в творениях «глухого старика» и которых рке не чувствует ни °АИн из нынешних виртуозов и оркестров. < ...> Он чувствовал, что его воля, его разум, вся действительность жизни растворяются в этом мире Музыки. < ...> Надо обладать толстовским богатством души, чтобы под- 221