ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

из XVIII письма третьей части «Новой Элиозы» (Юлия рассказывает Сен-Пре о своих чувствах, связанных с замужеством, и о своем обраще­ нии к Богу) [14]. Из этого же письма выписывает Карамзин расхожде­ ние Юлии о добродетели [15] и т. д. Отдельные выписки в альбоме (в том числе в разделах «О добродетели», «О дрркбе», «О любви к отече­ ству») соотносятся также с «Эмилем». Важно отметить, что это пространное рассуждение о супрркестве, кото­ рое Н. Лыжин приписывает самому Карамзину, в тексте «Ноюй Элоизы» принадлежит Юлии, молодой женщине. Между тем в ее речах слышен голос умудренного летами не мальчика, но мужа. Подобный дискурс в устах юной супруги Вольмара предполагает пережитое испытание, глубокое потрясение, ведущее к трудному опьггу, чем, собственно, и определяется сюжет таких произведений, как «Новая Элоиза» Руссо, «Юлия» Карамзина и «Семейное счастье» Л. Толстого, которые условно можно определить как роман испыта­ ния. Трудный опыт не передается от головы к голове. Героиня должна пройти испытание чувств, с тем чтобы в конце концов возобладала добродетель, но не добродетель невинности, а умудренность страданием, духовно уравнивающая юную женщину с ее более зрелым мркем. Таким образом, познание страстей становится необходимым этапом духовного пути героини, ведущего ее к по­ ниманию истинных ценностей. Так трансформируется принцип «автономно­ сти чувствительного сердца», но оно остается правым всегда, правым хотя бы в том, что дает человеку юзможносгь обрести самого себя. Такой сюжетный мотив узнаваем и в образе другой карамзинской героини — матери Леона («Рыцарь нашего времени»), и в образе пушкинской Татьяны. Однако Карамзин и Толстой не в полной мере стали наследниками Руссо. Последнее письмо Юлии к Сен-Пре ставит под сомнение мораль многостраничного романа о приоритете добродетели над чувством. Как и подобает истинному сентименталисту, Руссо не властен отменить прин­ цип « автономности чувствительного сердца». Сердце Юлии сохранило в себе любовь к Сен-Пре, которую не преодолели ни собственные стра­ дания, ни дочерний долг, ни привязанность к супругу, ни годы. «Руссо идеализирует любовь, облагораживает ее, дает ей нравственное содержа­ ние, ставит на пьедестал, соединяя ее в одно целое со стремлением чело­ века к высокому и прекрасному». «Где же те грубые люди, которые восторги любви принимают за лихорадочный бред и за вожделение, по­ срамляющее природу?» — вопрошает Сен-Пре [16]. Однако ни Карамзин, ни Толстой не берут в расчет финал романа Руссо, который не вполне совпадает с теми идеями, которые выписал XXIX Международные Толстовские чтения. Часть 1 184