ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

лем взрослеющего мальчика из образованного сословия. Этот художе­ ственный вывод не столько проявление народнических настроений того поколения, к которому принадлежала Авилова, сколько свидетельство ее органической связи с родиной, ее знания народной жизни. Подтверж­ дения этому мы находим в ее дневниках, которые она вела в годы лихолетья, в период Гражданской войны и Великой Отечественной, в той смиренности, с которой она несла бремя нищеты и страданий вместе со всем народом. Сокращения, которые сделал Толстой, помещая рассказ в «Круге чте­ ния», незначительны, но тем не менее заслуживают внимания. Самое замет­ ное (чуть более полустраницы) касается образа няни и отношения к ней Гриши. В выброшенном отрывке (со слов «Гриша повиновался; но чтобы подчеркнуть свое неудовольствие, шел не рядом с няней, а сзади ее, и преувеличенно надувал губы») нянька предстает ворчливой старухой, ревнующей мальчика к «косолапому», «вся морда в волосах», мужику и оберегающей барчука от дурного влияния. Характерный конфликт при­ ближенной к господам служанки с «черной» дворней передан Авиловой довольно точно, равно как и непростые отношения со своей старой воспита­ тельницей ребенка, вынужденного приноравливаться к ней, чтобы добиться своего («...мальчик хитрил, закупал старуху лаской, нервничал и весь разго­ рался от радости и волнения, когда ему удавалось обмануть бдительность няни и скрыться в спасительной темноте каретного сарая» ). Можно предположить, что Толстой не захотел снижения образа не только няни (довольно того, что она поила урядника чаем!), но и самого Гриши. Однако художественное чутье не подвело Авилову, и этот допол­ нительный штрих делает конфликт ребенка с миром взрослых более слож­ ным. К сожалению, в результате сокращения данного отрывка утрачена и еще одна художественная деталь, усиливающая образ Игната, с его лукавством и нежной привязанностью к маленькому другу: вырвавшись в сарай, Гриша «опять говорил, спрашивал, лазил, а Игнат следил за ним, и странная нежность сквозила в его угрюмых печальных глазах под бес­ порядочно нависшими бровями. — Идет! Анна Герасимовна идет! — шептал он иногда, лукаво у баясь. Гриша пугался, потом оба смеялись» [43]. Право, этот эпизод не только не портит рассказа, а делает его более выразительным, более полно раскрывает характер отношений кучера и бар­ чонка, передает особую атмосферу их дружеского общения и позволяет еще острее понять нежелание Гриши мириться с преследованием Игната. XXIX Международные Толстовские чтения. Часть 1 162