ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2003г. Ч.1.

Здесь и недоумение, и страх, и оцепенение, и тоска, и внезапное отчая­ ние при виде погибших птичек в клетке, которых забыли кормить в эти тягостные дни. Психологизм в передаче состояния одиннадцатилетней девочки сродни толстовскому. «Все эти дни я ни разу не плакала по- настоящему, глотала слезы и сама не понимала, не могла или не хотела дать им волю. Мне даже казалось, что если я заплачу, то это только для того, чтобы все видели, что я не бесчувственная, и начали жалеть бы меня, как жалели мамашу и сесте!р. Кто-то сказал про меня, что у меня деревянное лицо. Я поняла так, что меня осркдали, возмущались моим поведением, и тем более не хотела в нем ничего изменить. < ...> Да, все эти дни я не плакала, но теперь, когда передо мной лежали эти малень­ кие трупики, мне было все равно, хорошо это или плохо, надо это или не надо, я глядела на них и рыдала, и слезы жалости текли ручьями, и я прямо изнемогала от слез, от горя, от жалости» [15]. Вот она, юная, в упоении счастья первой любви, напоминающая толстовскую Наташу Ростову этим ощущением переполненности жиз­ нью, радости бытия. Вспоминая своего первого жениха, Авилова пишет: «Каждый вечер я с нетерпением ждала его. Но как-то в один из вечеров и именно перед вечерним чаем, когда Семен обыкновенно приходил, вошла в мою комнату Оля и подала письмо». В письме говорилось о том, что в этот вечер он прийти не может, так как мать потребовала, чтобы он присутствовал на семейном празднике. «Это большое несчастье так неожиданно пришибло меня, что я долго опомниться не могла». Все присутствующие за чаем кажутся «лишними, скучными. < ...> ...как среди них душно, нудно, досадно! < ...> И вдруг... раздался сильный зво­ нок. Так, именно так звонил Семен... < ...> Забыв все на свете, кроме того, что вот — он, тут, пришел, не вытерпел,— я с разбегу бросилась к нему на грудь, и он обнял меня. < ...> О, мне совершенно достаточно вызвать в памяти сильный звонок, тот звонок, который я тогда слышала, и вслед за ним, рке безо всякого усилия памяти, воскресает чувство, связанное с ним: чувство радости без меры, счастья до глупого восторга, АО забвения всего окружающего» [16]. Не случайно Бунин, знавший Авилову, сказал о ней: «...в ней есть та сложная таинственная жизнь. Она как переполненная ч аш а (выделе­ но нами,— М. К.)» [17]. В своих воспоминаниях о Чехове Бунин, задаваясь вопросом, была ли в жизни Чехова хоть одна большая любовь, ответил сначала: «Думаю, Что нет», а затем возразил себе самому: «Нет, была. К Авиловой». И он ___________________ Л. Н. Толстой и русская культура 153