ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

Литературоведение чиновника Творогова (третий тип повествователя — условного рассказ­ чика от первого лица), которому попадается дневник умершего Ивана Ильича (четвертый тип повествователя — автора от первого лица). Так же имитирована под дневник и форма повествования от первого лица в «Записках сумасшедшего». Поистине виртуозное умение Толстого сочетать в повести о жизни и смерти Ивана Ильича беспощадный критический реализм и трагичес­ кий фарс позволило внутренне преобразовать само понятие реализма в русской и мировой литературе, придав ему большую глубину и некий фантастический колорит, который не нарушает, а только подчеркивает бытовую обыденность жизни... Тонально-повествовательная двуплановость повести «Крейцерова соната» (1890) сродни всем повестям этого периода: художественно-но­ веллистический и аналитико-публицистический речевые потоки распре­ деляются между основным, четвертым, типом повествователя — героя от первого лица и вспомогательной «рамкой^ третьего типа пове­ ствователя —условного рассказчика от первого лица множественного числа. (Эта форма повествования повторится затем в рассказе «После бала».) Толстому хогелось анализ причин и следствий изображаемой драмы людей возвысить над своей обычной социально-психологической манерой письма. Поэтому исповедальный тон героя (Позднышева) от редакции к редакции осложнялся трактатным стилем общественно-обличитель­ ного свойства [5]. «Романностъ» «Крейцеровой сонаты» более относительна, чем«Смерти Ивана Ильича», в силу некоторой непоследовательности художественной логики автора (недовериЬ непосредственно художественным приемам: психологизму героев, мотивировкам их действий, описательным элемен­ там детализации, наконец). Зато развитие конфликта в повести неуклонно подчеркивает общий характер разлада, существующего в «цивилизованной» семье (вспомним роман «Анна Каренина»), а это достигается хроникаль- ностью сюжета и композиции — признаком по преимуществу повестным (в повести автор взялся нам о чем-то поведать'). С другой стороны, в «Крейцеровой сонате» есть и бесспорный ро­ манный признак — тяготение к освоению действия. Признак же повес­ ти —интерес к фактам бытия — в этом случае у Толстого приглушается. Явно романный признак в «Крейцеровой сонате» — динамичность (даже прерывистость) повествования, а также сложный, напряженный н оконченный сюжетный узел. 91