ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

Литературоведение ГШ Лй- смысле поучительные» (характеристика самого Толстого) истории пе­ гого мерина, Ивана Ильича, Евгения Иртеньева, Позднышева, князя Касатского. Иначе говоря, мы проанализируем повествовательный стиль «романных» повестей Толстого 80—90-х годов «Холстомер», «Смерть Ивана Ильича», «Дьявол», «Крейцерова соната», «Мать» (не окончена). К сожалению, из этого списка исключена замыкающая повесть «Отец Сергий» — по чисто «технической» причине: ее анализ не «вместился» в допустимый объем статьи и ей будет посвящена специальная статья для другого сборника. Задуманная и частично написанная еще в 1856 г. повесть «Холсто­ мер» , повествование которой построено в трагической тональности и на контрастах, в 1885 г. была переработана и закончена. В частности, в соот­ ветствии с «послепереломным» мировоззрением Толстого переработка коснулась усиления критической направленности (заново написан финал, приобретший теперь обличительный пафос: «Ходившее по свету, евшее и пившее мертвое тело Серпуховского убрали в землю гораздо после. Ни кожа, ни мясо, ни кости его никуда не пригодились...» и т. д. [1, 44]. Композиция и сюжетные линии сохранились прежние. И — что особенно для нас важно — была сохранен^ эпическая обстоятельность романного типа (нет перебоев художественного времени, каждая глава имеет своеобразный «эпический» зачин: «Все выше и выше поднималось небо...»; «Пригнав табун к реке, около которой должны были пастись лошади, Нестер слез и расседлал...»; «Солнце уже выбралось выше леса и ярко блестело на траве в извивах реки...»; «Он был стар, они были молоды; он был худ, они были сыты; он был скучен, они были веселы...» (12, 7, 10, 16). Скупой, но психологически мотивированный пейзаж (вспомним повесть «Казаки») и поэзия чувств («внутренний монолог» «Холстомера») тоже были оставлены Толстым в повести со времен 50-х годов как неизменное пластическое средство реалистически точного и поразительно естественного в своей интонационной простоте повество­ вания, мощно представленного во всех его романах. , Свет нового миросозерцания (философия непротивления в эпичес­ ки величественном эпилоге) дает все основания включить эту повесть в прозу Толстого «послепереломных» десятилетий. Происходило обновление собственных форм вследствие изменяющегося проблемно-тематического 85