ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

«в особое торжественное умиление» (29, 42), которое он уже не в силах таить в себе, в отличие от нахлынувшего оживления и возбуждения от перспективы стать «миллионщиком». Эго новое состояние принципиаль­ но отличается от пережитого, отдаляющего от всех чувства собственной исключительности. Охватившее душу умиление Объединяет Брехунова с окружающим его миром, и ему «страстно» (29, 42) захотелось по- делитьбг радостью преображения. Реально не осязаемая страсть открывает новые грани внутреннего мира толстовского героя, готового преодолеть нравственные заблуждения и, покаявшись, принять Суд Божий. Мотив сна в изображении духовного возрождения Брехунова выяв­ ляет движение к Истине Всемирного воплощения Идеи Творения во взаимообусловленности Земного и Небесного, ибо «одна душа во Всех» (45, 4 7 ), как освобождение от бессмысленности богоборчества. В предсмертном сне как актуализации исконных начал человеческой при­ рода к Брехунову приходит тот, кого он ждал, кто открыл ему истинный смысл жизни и позвал за собой, удостоив воскресения,— приходит Отец Небесный. Брехунов, усвоивший Истину Всемира, с радостью откликается на его зов: «Иду, иду!» (29, 44), окончательно убедившись, что «теперь уже без ошибки» (29, 44). Абсолютное Всемирное начало утверждается в со­ знании и душевном строе Брехунова, снимая измучившие его глубинные противоречия. Толстой в описании встречи Брехунова с Богом употребляет бытовую фразу: «Он пришел и. зовет его» (29, 43), и такое восприятие Бога, выражающееся чувством всеединения и духовного всепроникновения, выявляет радость сопричастности безусловному и освобождения: «И он чувствует, что он свободен и ничто уже больше не держит его» (29, 44). В описании нравственного воскресения Брехунова Толстой исполь­ зует для выявления и воплощения целостности утверждающего миросо­ зерцания прием раздвоения. Воскресшему Брехунову, избавившемуся от мучительных душевных страданий, становится ясна тщетность и гре­ ховность устремлений и притязаний прежнего Брехунова. Он словно отделяется от него и поэтому размышляет о нем в третьем лице, ведь смотрит на него со стороны и по-иному воспринимает. Простота и муд­ рость Творения сменила искусственность и непомерную усложненность человеческих умонастроений для объяснения смысла мира и своего пред­ назначения в нем. Раздвоение Брехунова в свете возвращения Исконной сущности сотворенного Господом человека в перспективе развертыва­ ния и оправдания во временных и пространственных координатах мира Божьего — это отречение от ошибок и заблуждений. Литературоведение Л ' I K g J j IJA — 81