ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

в телесной конституции больного; «Одна рука <,„> была сверх одеяла, и огромная как грабли, кисть этой руки непонятно была прикреплена к тонкой и ровной от начала до середины длинной цевке. Голова лежала боком на подушке. Левину видны были потные редкие волосы на висках и обтянутый, точно прозрачный лоб» (9, 70). Такое сопоставление уми- раюгцего тела с громоздкой конструкцией, нуждающейся в упорядоче­ нии, но к которой страшно прикоснуться, чтобы ее упорядочить, проходит через весь эпизод; «Ему (Левину.— Н. К] и в голову Не приходило ду­ мать, чтобы разобрать все подробности состояния больного, подумать о том, как лежало там, под одеялом, это тело, как сгибаясь были уложены голени, кострецы, спина и нельзя ли как-нибудь лучше уложить их» (кур­ сив наш.— Н. К.) (9, 72). Навести здесь порядок Левин, как и Дарья Александровна в деревне, как и гости на обеде у Облонских, не может; но вот появляется приехавшая с ним Кити, и через ее посредство все «образуется». «Те самые подробности, одна мысль о которых приводила ее мужа в ужас, тотчас же обратили ее внимание. Она послала за док­ тором, послала в аптеку, заставила приехавшую с ней девушку месть, стирать пыль, мыть, что-то сама обмывала, промывала, что-то подкла- дывала под одеяло» (9, 73). Приводится в порядок номер, приводится в порядок тело больного: его моют и переодевают, и вот вошедший в комна­ ту Левин не узнает ее: «Тяжелый запах сменился запахом уксуса с духами. <...> Пыли нигде не было видно, под кроватью был ковер. На столе стояли аккуратные склянки, графин, и сложено было нужное белье и broderie anglaise Кити. На другом столе, у кровати больного было питье, свеча и порошки. Сам больной, вымытый и причесанный, лежал на чистых простынях, на высоко поднятых подушках, в чистой рубашке... и с новым выражением надежды, не спуская глаз, следил за Кити» (9, 74). Сразу же бросается в глаза, что в основе построения всех приведен­ ных эпизодов лежит единая структура — описание беспорядка, неспо­ собность героя справиться с ним, появление посредника-упорядочива- теля, описание его действий, описание установившейся упорядоченности. Наличие этой общей матрицы уравнивает события, вообще-то говоря, очень разного масштаба; измена жене, летний отдых в деревне, обед, смерть человека в этой церспективе оказываются равнодостойными про­ явлениями некоего трансцендентного сюжета. Присутствие этого второ­ го, мифического, плана ц вызывает ощущение, что в каком-то надэм- пирическом смысле в «Анне Карениной» происходит что-то одно. Проекция в художественный мир романа этого безначального, вечно XXV II Международные Толстовские чтения __________ 68