ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

затруднения. Когда же упоминают, что «Вронский едет в этом поезде, на мгновение лицо Степана Аркадьевича выразило грусть, но через минуту, когда, слегка подрагивая на каждой ноге и расправляя бакенбарды, он вошел в комнату, где был Вронский, Степан Аркадьевич уже вполне забыл свои отчаянные рыдания над трупом сестры и видел в Вронском только героя и старого приятеля» (9, 371), Внезапное появление Стивы Облонского, этого баловня судьбы, среди провожающих, еще в большей степени усиливает апостасийный характер сцены проводов. Разобщенность же «русского мира» в этой сцене проявляется в том, что ограничено и число участников-добровольцев: они подъехали «на четырех извозчиках». Примечаем и следующее: фрагмент дан в восприятии Сергея Ивановича Кознышева, но «вдохновитель» не желает «играть свою ролю. Заметим, кстати, от личного контакта с добровольцами у Катавасова, приятеля Кознышева, осталось «неприятное впечатление» (все они были неудачниками, почти все, как говорится, не нюхали пороха), «хотел он в разговоре с кем-нибудь поверить свое невыгодное впечатление... поверил на старичке... в военном пальто». И все же «Катавасов... невольно кривя душой, рассказал Сергею Ивановичу свои наблюдения над добровольца­ ми, из которых оказалось, что они были отличные ребята» (9, 374). Становится ясно: свое виденце «славянского вопроса» и право на участие «русского мира» в его решении они упорно будут отстаивать. Эпизод проводов русских добровольцев в Сербию завершается вос­ торженным дифирамбом княгини в адрес Вронского, принявшего реше­ ние участвовать в кампании (еще один неудачник): «— Вот именно, вполне русская, славянская натура! Не только едет сам, но эскадрон ведет за свой счет» (9, 371). Наконец, появляется сам Вронский, а за ним проступает зловещая тень его лучшего друга: «Яшвин — его приятель — он все проиграл и собрался в Сербию, Он (Вронский.— Е. Ж.) заехал к нему и уговорил его» (9, 376). Одним словом, если в романе «Война и мир» победили «Простота, Добро и Правда», то в «Анне Карениной» — и это прослеживается в анализируемом нами фрагменте особенно ярко — торжествуют те силы в «русскоммире», которые, как считает Толстой, не несут в себе простоты, «исполнены зла и фальши» (4, 130). «Действа», описанные в этих эпизодах, контрастны по своей сути, как и их «вдохновляющие» силы: в первом — икона «Смоленской матуш­ ки, заступницы», во втором — «господин... с бокалом в руке». Во время XXV II Международные Толстовские чтения __________ 58