ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

них на войне тоже все просто и ясно: «Die erste Kolonne marschiert.. die zweite Kolonne marschiert... die dritte Kolonne marschiert... и т. д.» (4, 330). Тому, что происходит, когда забывают (точнее, сознательно умалчи­ вают) про «овраги», Толстой посвящает один из эпизодов рассказа «Се­ вастополь в мае». Известно, что во время Крымской войны в России возрос общественный интерес к ходу военных действий: все хотят знать подробности происходящего в Севастополе. А узнать их рядовой обы­ ватель мог лишь из одного официального источника — газеты «Русский инвалид», имевшей монопольное право первой публикации сообщений из Крыма. Если обратиться к истории Крымской войны, то нетрудно представить, какой путь проделывала реляция из Севастополя, прежде чем попасть на страницы газеты [7]. Писатель, которому доводилось не только читать «Русский инвалид», но и присутствовать при составлении сводок для Петербурга, не упускает случая с иронией отозваться о по­ добных донесениях. Приводя в рассказе отрывок из письма Михайлову, Толстой выделяет в тексте курсивом определенные слова и фразы, обращая внимание читателя на содержание и стиль газетной статьи, а также на тех, кто верит содержанию официальных сообщений. Курсивом выделены штампы, характерные для севастопольских сво­ док «Инвалида»: «ваши геройские подвиги», «сражается на бастионах», «французам нет уже сообщения с Балаклавой». Автор заостряет внима­ ние читателя и на том, кто и как читает вести из Севастополя. Жена друга Михайлова по прозвищу Пупка, для которой Михайлов — «душка человек», «бросается с газетой на эс 6 беседку, в гостиную»', прочитав очередную сводку, она «кутили целую ночь». Разумеется, она и знакомые «барышни с музыкой» охотно верят, что «Наполеон пойман нашими казаками и отослан в Петербург» (2, 104). Не забыт и автор письма, имеющий весьма смутные представления о географии («наши заняли Ев­ паторию, так что французам нет уже сообщения с Балаклавой» (2 ,1 0 5 )) и пишущий «такая для нас рисурс». В плену подобных представлений о войне находится направля­ ющийся в Севастополь Володя Козельцов («Севастополь в августе»). Мечтая о подвигах, он рисует в своем воображении, как пойдет в атаку против всего французского войска, в одиночку перебьет «ужасно много» врагов и лишь после третьего ранения покинет поле боя. В последние минуты жизни к нему придет, конечно же, «сам» Горчаков: «Меня при­ несут и положат подле окровавленного трупа брата. Я приподнимусь и скажу только: "Дщ вы не умели ценить двух человек, которые истинно А XXV II Международные Толстовские чтения 22