ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

Философия. Религия Несмотря на обличения, Толстой вовсе не стремился задирать чи­ тателя. Он писал просто, всем доступно, апеллировал к общедушевной совести, не чурался переводить свою мудрость да рациональный язык ума, то и дело опирался на авторитет Христа и прочее, что как-то ути­ шало ответную агрессивность самодовольного человека. Обыватель усме­ хался на пахаря Толстого (теперь уже не усмехается...), острил над рисовыми котлетками и легко оставался при своем. По-настоящему Толстой задевал за живое не просто духовно застой­ ных людей, предпочитающих душевный покой в беструдных условиях треволнений общекультурной жизни, а именно тех из них, кто сознает себя внутренне раскрепощенными, свободными, постоянно духовно рас­ тущими. Толстой отрезвляет и разоблачает мнимость душевной свободы духовно самодовольного человека, призывает его к нешуточной, серьезной и, значит, мучительной работе души. Перед образам подлинной одухотво­ ренности и совершенной искренности Льва Толстого люди эти самора­ зоблачаются и оказываются тем, кем есть на самом деле — шалунами духа своего. Осмысливая причины постигшей Россию катастрофы, В. Розанов писал в 1918 г.: «Мы пилили, под солнцем и на земле, не сознавая, что солнце видит, а земля слышит». Те шалуны пошалили, сделали свое дело на земле и ушли. На смену им приходят новые. Мы только что повстречались с одним из них и поразились на его вызываю­ щие проказы над старцем Толстым. XX век — век духовной легкомысленности, сокрытой и открытой. На всякого мудреца этого странного века довольно легкомысленности. Вот метка эпохи: «Часто меня поражали уверенные, красивые, внуши­ тельные интонации людей, говоривших глупости. Теперь я знаю, что чем внушительнее, импозантнее и звуки и зрелища, тем пустее и нич­ тожнее...» (Толстой, Л. Н. Юбил. изд.— Т. 53.— С. 67). Легкомысленности и легковесности совершенно нет в Толстом. Лев Николаевич не играл ни в какие игры, в которые столь серьезно играют люди: не в игры религиозные, не в игры философские, Поэтические, психологические и прочие. Он ставил все вопросы серьезно и искал серьезные ответы на них. Высокоталантливые и высокоумные критики Толстого, устанавливая себя рядом с ним, обличали не его, а глубинное основание своей эпохи, ее духовную легкомысленность, на которой держались как устойчивость И надежность их воззрений, так и крепость веры живших в эту эпоху . людей. Только по легкомысленности общего сознания жизни можно 191