ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

На факт враждебности культурной публики к личносТИ Толстого не принято указывать публично. Хотя кто об этом не знает из опыта частных бесед? В чем же причина столь явной и непреходящей непри­ язни ко Льву Николаевичу? Есть причины обычные, низкие. Далее о них мы не будем упоминать. Есть причина редкая, высокая, мировоззренческая. Она связана с доминированием в мире общедуховной (конфессиональной, соборной, идеологической, общекультурной и пр.) жизни, иногда признающей естественное право каждого на особенную внутреннюю жизнь, но от­ вергающей право на собственную духовную жизнь, духовную жизнь единичной души самой по себе, пророком и возвестителем которой был Лев Толстой. По этой причине Толстого недолюбливают люди, живущие на вершинах общедуховной жизни. Таких людей, как водится, не так много. И не они задают тон культурной толпе. Толстого, несолшенно, отверг сам XX век. В эпоху мировых войн, беспощадных революций и террора Льву Толстому нет места. Впрочем, Толстой столь чужд веку, что вовсе не мешал ему желать то, что он желал. В чем же тогда подспудная причина столь длительной общей неприязни не то чтоб к учению Льва Николаевича, а к самому мудрецу и пророку Льву Толстому? Причина, я думаю, в том, что Толстой бьет и бьет в одну и ту же точку в человеке — в основание его духовной неподвижности. Как учи­ тель самостоятельного духовного роста, Толстой не терпел замшелости душевной жизни, полагал, что такое состояние души не соответствует Замыслу Бога на человека, и всеми силами стремился вывести его из этого состояния. Как никто другой он умел задевать за живое духовно неподвижных людей, особенно ценящих свое душевное спокойствие и стремящихся не нарушить его. Толстой будоражил неподвижные души, лишал их устойчивости и тем, разумеется, вызывал ответную реакцию, которую мы воочию и наблюдаем. ■у. Духовная неподвижность возможна только тогда, когда человек мнит себя на вершине, откуда некуда расти дальше. Душевное спокой­ ствие и устойчивость зиждутся на личностном самодовольстве, основания которого агрессивно защищаются. Корень дела — в духовной вялости, невосприимчивости и самодовольстве человека нашего времени. Толстого растерзали бы, не будь он общепризнан в искусстве. Его слушают под условием признания слабости его разума. Или — как «чудище полупри- родное, полукультурное». XXV II Международные Толстовские чтения __________ 190