ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

этого. Старец Лев Толстой, особенно его проповедь непротивления и опро­ щения, для Соловьева верный знак того, что Антихрист уже при дверях. Антихрист —фигура демоническая, сверхчеловеческая, она ужасает, но не принижает, а в каком-то смысле сакрально возвышает масштаб личности того, к кому она прикладывается в конкретной Истории. Анти­ христом объявляли и Петра I, и Ленина, и Сталина, и Гитлера. Сказать же, что человек совершает зловредную работу, приготавливая приход Противника Христова,—есть самое худшее, самое уничижающее, что только можно решить высказать о религиозном деятеле христианского толка. Известно, что Владимир Сергеевич Соловьев не жаловал Льва Ни­ колаевича Толстого. Отчасти в этом виноват сам Толстой. Он вполне благосклонно относился к молодому философу, но, случалось, высмеивал (Толстой, как известно, умел высмеивать), хотя и не столько его, сколько публику, посещавшую весной 1878 г. его «Чтения о Богочеловечестве». «Сидят старики, почтенные люди, и слушают, как мальчик, с длинными волосами, в белом галстуке, несет вздор, и слушают внимательно, серь­ езно» [3],— поражался Лев Николаевич. Лекцию В. Соловьева Толстой вспоминал аж через 23 года: «Представьте себе переполненнуюзалу, удушливый воздух, невозможность повернуться,— не только все стулья были заняты, но даже на подоконниках сидели дамы в вечерних туалетах,— и внезапное появление на эстраде (конечно, с значительным опозданием, как подобает маэстро) тощей фи­ гуры Соловьева, длинной, как жердь, с огромной головой, состоящей из волос и глаз, как на византийских иконах, одетой в сюртук, висевший на нем, как на вешалке. Вместо шарфа вокруг шеи был огромный белый шелковый платок, повязанный так, как носят художники на Монмартре. Окинув взглядом аудиторию, он устремил взор в пространство и начал читать, пересыпая речь бесконечными немецкими цитатами, которые почему-то считаются необходимыми каждому истинному философу. Он перечислил, как будто он священник, длинный ряд серафимов, херувимов и прочих служителей неба. Можно было подумать, что он сам видал их». Эго не толстовская цитата, а лишь вольный пересказ его слов, приводи­ мый Н. Гусевым по неопубликованной рукописи слушателя Толстого. Можно представить, какое яркое и острое впечатление производила в действи­ тельности разящая ирония мастерских рассказов Толстого. Конечно, они были хорошо известны В. Соловьеву и больно задевали его. Но для него всего несноснее было не саркастическое описание минут его триумфа, а то, что Толстой многие годы именовал его «мальчиком» [4]. В ответ XXV II М еж дународные Толстовские чтения __________ 184