ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

сознания зла и греха». Если верить Бердяеву, то Лев Николаевич одновре­ менно «оригинален и гениален» и «исключительно банален и ограничен», Такие мысли широко ходили в интеллигентном кругу того времени, их подхватывает и развивает В. Эрн, который обращает внимание на «философскую бездарность и моральную бестактность» Толстого. В нем самом он обнаружил «спор толстовского сознания с толстовским гением», Нехлюдова и дяди Брошки. «Противоположность между Толстым-Ерошкой и Толстым-Нехлюдовым носит глубочайший характер. Тут в Толстом сталкиваются две непримиримые стихии, и в одной стихии он сверхчело­ вечески гениален, в другой же покинут решительно всеми богами». Второй Толстой — «надуманный, без всяких даров ума своего рассуждающий обо всем мыслитель, упорный моралист, выросший из Нехлюдова, этого холодного человека, ничего не любящего, сентиментального и самодо­ вольно-слепого». «Нехлюдов — самозванец. Эго лошадь, которая разыг­ рывает из себя Бога, потому что на ней ездил Бог». Вот как! Душою легче принимается не отдельная мысль, а общий тон мысли, ее направление, ее накал, ее агрессия. Читая многих русских философов начала прошлого века, выносишь заряд острого раздражения к мудрецу Толстому. Поражают не антитолстовские аргументы, а азарт отрицания и об­ личения и кипение злости. Это подметил еще А. Белый: «упоминание о его (Льва Николаевича.— И. М.) художественных заслугах есть подчас пикантная соль, которой посыпают свою хулу на него»; «похвалатолстов­ ского творчества В ущерб его личности есть сведение и всей его дея­ тельности как писателя к нулю». «С мнением о преимуществах художественного дарования Толстого далеко не все благополучно: тут усматриваем мы трусливую поспеш­ ность в решении толстовского вопроса, с коварной и преднамеренной целью поскорее поставить Толстого на полочку ради благополучного возврата на круг обыденной суеты». Главным пропагандистом и одним из основоположников этой «трус­ ливой поспешности» в отрицании и обличении Толстого, заразившей общественное мнение культурного слоя всей Европы, был автор книги «Толстой и Достоевский» Д. Мережковский, который за четверть века до Б. Эйхенбаума говорил, что Лев Николаевич «лжет перед самим собою и лжет до потери здравого смысла, умопомрачения». Он же первый возвестил, что в Льве Толстом «мертвый Бог душит живого Зверя». «Как человек, который спасаясь от зверя, чтобы обмануть его, кидает ему свою одежду, так и Лев Толстой бросил своему зверю ту часть своей -J? iK -s s JI ___ XXV IIМеждународные Толстовские чтения i s i