ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

классов»: «Нерон, Стенька Разин, Чингис-Хан, Робер Макер, Наполеон и все их соумышленники, приспешники и льстецы» (30, 173). В статье «Религия и нравственность» перечислены «деисты»: «Беонарден-де-Сен-Пьер, Дидро и Руссо, Вольтер» (39, 5); в «Царстве божием внутри вас» еретики: «Тертул- лиан, и Ориген, и Августин, и Лютер, и Гус, и Савонаролла, и Хельчицкий и др.» (28 ,:54), и т. д. Словом, древний Августин сходится в творческом сознании Толстого в одном ряду то с отцами церкви, то с еретиками. >; • Исследователи [3] давно «сопоставляют "Исповедь" Толстого с его ближайшими сородичами, сочинениями Руссо и Августина» [4, 121], изучая их источники, особенности жанра, поэтики или конфессиональный характер. Отметим, что, по мнению Марка Алданова, «Толстой исповеди обществу не дал», так как книга под этим названием «вовсе не исповедь», а «история отпадения Льва Николаевича от православия». Алданов счи­ тает, что «конфессиональный характер Толстого» яснее выражен в его художественных произведениях. Там «исповедь подается в розницу» под псевдонимами: Иртенев, Оленин, все Нехлюдовы, Левин. Впрочем, Алданов считает, что в мировой литературе кнйги, даже специально написанные для покаяния, например «Исповедь» Августина, по содер­ жанию мало соответствуют заглавию, а «выглядят как литературное произ­ ведение». И только «Исповедь» Руссо «вряд ли не единственная книга», которая может «с некоторым (хотя далеко не полным) правом» назы­ ваться «Исповедью» [5, 393—394]. М. С. Уваров также считает, что творчество Л. Н. Толстого — «это бесконечный Исповедальный текст» [6, 26] ... Русский философ, богослов, историк русской общественной жизни В. В. Зеньковский считал, что «едва ли в мировой литературе можно найти другой памятник, написанный с такой силой, как "Исповедь”, где все слова полны обжигающей, огненной силой» [7, 449]. Известный ученый-востоковед Н. И. Конрад рассматривал «Исповеди» Аврелия Авгу­ стина, Ж.-Ж. Руссо и Л. Н. Толстого как литературные памятники, по­ строенные «на том же приеме, что и исповеди религиозные» и созданные в «великие кануны» истории. И «у каждого свой “собеседник”»: «у Ав­ густина это — Бог, у Руссо — общество, у Толстого — совесть» [8, 171]. В яснополянской библиотеке сохранилась «Исповедь» Аврелия Авгу­ стина на французском языке: Augustinus, Aurelius. Les Confessions. Paris: Gamier fie res, [1861], с сочувственными пометами Толстого, которые остались вне внимания исследователей. Помимо «Исповеди» единичные следы чтения Толстого в виде загнутых вдвое уголков имеются на книге Meditations de Saint Augustin. Lyon; Paris: Perisse freres, 1856. Яснополянская библиотека Л. Н. Толстого -Jf J A — 165