ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

Художник, уже получивший признание современников, резко ме­ няет свою манеру повествования, взрывает изнутри сложившиеся от­ ношения с читателем, нарушает законы гармонии художественного текста, разрывая, а в конечном счете сводя воедино художество и философию. Разрыв увидели многие, единство же до сих пор остается проблематич­ ным, но оно есть, и об этом речь пойдет несколько ниже. Как бы ни были прекрасны впечатления от путешествия по мес­ там Ж.-Ж. Руссо, который был Богом, кумиром молодого Толстого, все теперь явилось в новом свете — трагическим и безысходным для челове­ ческой свободы. Работая над «Люцерном», Толстой прощался со своей первой философской любовью, но он сознательно шел на разрыв, понимая, что правда жизни, правда самоощущения, психологической достовер­ ности важнее и дороже пристрастия юности. Сравнение чернового письма к В. П. Боткину от 26 июня 1857 г. с каноническим текстом рассказа свидетельствует о том, как совершался этот процесс размежевания с Руссо. И В письме, и в рассказе самая художественная ситуация воссоздана в духе контраста цивилизации и нравственности, человеческих деяний и всегда уравновешенной в себе природы. Город нарушает первозданность пейзажа. «Прямая, как палка, набережная», «прямые четвероугольные пятиэтажные дома», в два ряда посаженные липки — все это, по мысли героя, «хорошо где-нибудь,— но только не здесь, среди этой странно величавой и вместе с тем невы­ разимо гармонической и мягкой природы». , В природе нет ничего повторяющегося, однообразного. Каждый пред­ мет, каждое существо живут согласно своим законам. Природа «несим­ метрична» и «причудлива», и вместе с тем все в ней уравновешено, скреплено «единством и необходимостью прекрасного». Общий закон природы — закон сопряжения противоположных начал — не вызывает в душе героя, князя Нехлюдова, двойственных чувств, противоречивых оценок, будто он был изначально ему известен. Но всеобщ ли он, универсален ли этот закон? Подчинено ли ему развитие социальной жизни людей? Б письме к Боткину и каноническом тексте рассказа ответы на эти вопросы столь различны, как детство и зрелость человеческой жизни. Само различие начинается с описания впечатлений от пения бедно­ го тирольца. В черновом письме: «Все спутанные, невольные впечатле­ ния жизни вдруг получили для меня значение. В душе моей как бы проснулось чувство наслаждения красотой и любви. Вместо усталости, рассеянья, равнодушия, которые я испытывал, я вдруг стал полон надежд, XXV II Международные Толстовские чтения 12