ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

(«Победитель») стремится подчинить себе ход жизни, Лиза («Почита­ ющая Бога») отказывается следовать предназначенному, утверждая свою волю, и только Федор («Божий дар>) в ситуации стихийного обольщения пытается сохранить в себе Божью искру. Троичное начало бытия занимает первостепенное место в художе­ ственной системе Толстого. Именно поэтому символика числа «три» оказывается особо значимой для понимания замысла и структуры по­ вествования драмы «Живой труп». Сюжет основан на развертывании любовного треугольника (Федор — Лиза — Каренин), сакральный смысл названия выявляет три трактовки, обращая внимание на восприятие драмы в свете духовного смысла: во-первых, «живым трупом» в метафо­ рическом плане оказывается воскресший из небытия Протасов, во-вто­ рых, имеется в виду духовная сущность Феди, которая сохраняется даже под влиянием стихийного обольщения, но внешний облик души все же разрушается, и в-третьих, Толстой обращав!* внимание на Каренина, внешне еще целостного, но внутренне растленного под натиском сти­ хии чужеродных влияний, и, наконец, Толстой в «Живом трупе» изоб­ ражает человека как взаимопроникновение трех уровней его природы, что восходит к положению Е. Сирина: «...душа делится трехсоставно» [10, 238], но стихия затронула Протасова в ситуации его разрыва с же­ ной, разрушила сознание в момент выбора образа жизни («...забыться, пить, гулять, петь. Это самое я и делал. И вот допелся»), но он сумел сохранить Божью искру на глубинах своей природы; Каренин же, напротив, стремясь занять место Феди рядом с Лизой, в своей стихий­ ной концепции жизнепонимания разрушает духовные основы, не же­ лая вспоминать о своем друге («Но нет, теперь я мучаюсь прошедшим, хотелось бы, чтобы не было этого прошедшего, не было того, что напо­ минает о нем»), разрушает свое сознание, и лишь на уровне души, воспринимающей эмоционально внешний мир, он пытается сохранить видимость благопристойности. И если Протасов боится бракоразвод­ ного процесса из-за того, что стихия может разрушить его духовные основы, то Виктор видит в нем лишь угрозу призрачному душевному спокойствию. Таким образом, Толстой воплощает макрокосм и мик­ рокосм бытия в ситуации столкновения человека со стихией, веря в Победу добра над злом. Особо значим финал драмы. В. В. Основин приходит к выводу, что 4 последние слова Феди отнюдь не должны пониматься как выражение толстовской идеи христианского всепрощения. Финал драмы не терпит 105