ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

стихией самоуправства и православной традицией: «...какая-то тень ле­ жала на нашей семейной жизни». Не желая больше приносить страдания семье, Протасов по совету Маши инсценирует свою смерть, принося себя в жертву счастью Каре­ нина и Лизы. Чувствуя свою несостоятельность в отношениях с миром, в котором под воздействием стихийного самоопределения человека разру­ шаются исконные основы жизнетворчества, Федор объясняет свой посту­ пок следователю тем, что «...ушел из жизни, чтобы не мешать тем, кто полон жизни и хорош». Однако вывод, сделанный Федором, ставится под сомнение Иваном Петровичем Александровым, который воплощает в своей судьбе богоборчество как принцип отношения к миру, поскольку считает себя гением, для которого «и жизнь и смерть безразличны», и он оправдывает мысль Протасова о самоубийстве, ведь это приведет к очи­ щению Федора в глазах Каренина и Лизы, заставит их жить светлым воспоминанием о нем. Иван Петрович провозглашает силу человека и его значимость в историческом процессе, а противостояние жизни определяет возможности духовного потенциала и ведет к утверждению своевольного начала в мире. Смерть же должна возвеличить человека в его желании переустройства мира, поэтому Протасову, чтобы заявить о масштабности своих притязаний, необходимо самовольно уничтожить себя, победив тем самым жизнь: «Ты убьешь себя, чтобы они, два человека, жалели тебя. А я — убью себя затем, чтобы весь мир пойял, что он потерял». Выводы Ивана Петровича окажутся пророческими: Лиза и Каренин ■ вычеркнут из своей памяти все зло, которое им сделал Протасов, и будут жить лишь светлыми воспоминаниями о нем, что вскрывает типологию их миропонимания и концепции жизни Ивана Петровича, и они своим мнимым счастьем создают эффект полноты жизни, что со всей очевидно­ стью выявляется при получении письма из суда, когда Каренин будет думать не столько о факте воскресения Феди, сколько о том, что «и она двоемужница и я преступник», а Лиза даст волю своей ненависти: «О, как я ненавижу его». В суде же оба будут «судить общество», призна­ вая свою несостоятельность, поскольку будут судить самих себя как часть этого общества. Федя же, опустившись на самое дно, будет счастлив тем, что у него ^ть Маша, и в разговоре с Петушковым он определит смысл своей Жизни так: «Могу падать еще, весь упасть, все с себя продам, весь во вшах буду, в коросте, а этот бриллиант, не бриллиант, а луч солнца, Аа ~ во мне, со мной». Именно в этот момент Протасов, оказываясь Литературоведен ие