ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2002

Литературоведение и чисто русский тип. Он и алкоголик, и беспутный, и в то же время отличной души человек» [7, 98], и в сцене объяснения со своими роди­ телями Маша отмечает неповторимость и значимость Феди для нее: «Я сама к нему пришла и теперь уведете, опять приду. Люблю его и все. Крепче всех ваших замков моя любовь». Итак, Саша и Маша вскрывают многомерность внутреннего мира Каренина и Протасова, высвечивая духовную трагедию внешне благодатного общества. Саша, как и Маша, видит в Протасове не изгоя, не нравственно погибшего человека, а открывает в нем богатый внутренний мир, в кото­ ром все же торжествует гармония и жизнь бьет ключом. И если Каренин прикрывает ущербность и омертвелость своей души следованием право­ славным традициям, то Федор, которого процесс расчеловечивания зат­ ронул лишь снаружи, оказывается вовлечен в вечный ход бытия: «...уди­ вительный человек, несмотря на его слабости». Общество же оказалось так растлено стихией, что идеалом в нем становится Каренин, сухой и бездушный человек, чьими поступками руководят'эгоизм и стремление к необузданному самовыражению, поэтому-то Федор в разговоре с Абрез- ковым приходит к выводу, что «быть предводителем, сидеть в банке» унизительно для честного человека и он не хочет творить и перераспре­ делять существующее зло, и потому его оценки мира выражают не просто недовольство, но негодование: «Все нехорошо. Всем я недоволен». Взаимоотношения Феди и Каренина пронизаны благоговением друг к другу, но если со стороны Протасова это чувство истинно («...превос­ ходный человек»,— говорит он о Викторе), то Каренин опять Играет в жизнь, и все его заботы о Лизе являются лишь исполнением роли верного друга («И люблю не для себя, а для вас»), поскольку, добившись благо­ склонности Лизы, он заявляет: «Но нет, теперь Я мучаюсь прошедшим, хотелось бы, чтобы не было этого прошедшего, не было того, что напо­ минает о нем». Это восходит к антропологии Н. Г. Чернышевского, ко­ торый приходит к выводу, что «легко открывается эгоистическая основа в самой искренней и нежной дружбе» [8, 276]. Различие натур Феди и Каренина особенно четко просматривается в сцене приезда Виктора к Протасову, когда Маша поет «Не вечерняя». В. В. Основин отмечает: «Соприкосновение действующих лиц с поэтическим в его непосредствен­ ной форме, в частности с музыкой и песней, становится в пьесах Толсто­ го осознанным творческим принципом. Это способствовало раскрытию сложного внутреннего мира героев, выявлению эмоционального фона в той или иной сцене. Больше того, в "Живом трупе" песня оказалась 101