ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №9 1992г

С.Д.АБРАМОВИЧ Черновицкий университет ЧЕШСКИЙ ПСИХОЛОГИЗМ И ТРАДИЦИИ Л.Н.ТОЛСТОГО Оппозиция "Толстой-Чехов" привычнее, чем формула "Толстой и Чехов". Да, за Чеховым простирается пространство литературы XX века, Толстого же мыслят принадлежащим "веку минувшему". Но бес­ спорно, что без учета опыта Толстого, в частности, его новаторст­ ва в области передачи "диалектики души", нет сегодняшней литера­ туры как таковой. Правда, именно здесь между Толстым и Чеховым пролегает некая грань: Чехов окончательно эмансипировал худокест- ванное начало в изображении "внутреннего человека" от религиозно­ моралистического элемента, присущего нашей литературе еще с древ­ нерусских времен, в то вреия как о Толстом этого не скажешь.Тол­ стой определенно и вполне принадлежит к многовековой литературной традиции, сформировавшейся еще во времена Августина, которая пред­ полагала корректировку жизни души и человеческих страстей христи­ анским идеалом. Эта традиция держалась в Европе долго: сильно по­ влиявший на Толстого Стерн тому пример. Да и такие учителя Толсто­ го, как Руссо и отчасти Ричардсон, тоже еще вышивали психологичес­ кий узср по определенной морально-ригористической канве. В русской же литературе первой половины XIX века рядом со свободным, пушкин­ ским отношением к миру души существуют и иные принципы, иные реше­ ния. Характерно разделение русских прозаиков XIX века на "пушкин­ скую" и "лермонтовскую" линий в изображении психологии. Но это разделение сегодня воспринимается как некии канон, и когда встре­ чаешься с привычным, скажем, отнесением Толстого к "лермонтовской", а Чехова к "пушкинской" линии, то сразу же в памяти возникает: да, Чехов не вдается в изображение психологического процесса, он у не­ го "в подтексте", христианской "исповедальности" тут вовсе вроде бы и нет, да и вообще религиозно-моралистический полюс в мира Че­ хова о тсу тств уе т... Об этом пишут и наши, и зарубежные исследова­ тели; более того, уже стало общим местом соображение, будто "лите­ ратурные и мифологические репродукции в произведениях Чехова слу­ жат средством для достижения полифонического звучания, для выраже­ ния иронии и сатиры ..."^ . предСТавить себе Чехова пишущим при внутренней опоре на Евангелие столь же трудно, сколь и ведущим дневник, тем более не тля одного с е б я ... Характерно, что Толстой как бы досадовал на известную чеховскую скрытность, в то время как Тургенев оказывался блгзок пыу 'менно потому, что свою душу не 125