ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №6 1976г

лым миром, впитывающим в себя все проявления жизни, от­ ражающим в себе, несущим в себе все многообразные фор­ мы бытия. Но Толстой утверждает, что все это многообразие жизни, «всё, что составляет это знание 1) не может быть по­ знано разумом и 2) без этого знания не может существо­ вать ял одного разумного понятия» (там ж е ). В самой этой формулировке кроется противоречие: отрицание способности разум а к познанию и в то ж е время признание действитель­ ными только разумные понятия. Толстой не отвергает разум , но он считает выводы, основанные на логике только одного разум а, недостаточными. Однако примириться с мыслью о непознаваемости мира Толстой не может. Путь к позяаниЬ сущности жизни Толстой ищ ет в искусстве. В 70-х годах эстетический идеал писателя все теснее свя­ зывается с религиозными представлениями, с отвлеченными категориями добра и любви, абсолютное выражение которых он видит в христианстве. «Христианская истина — т. е. н аи ­ высшее выражение абсолютного добра, есть выражение с а ­ мой сущности — вне форм времени» (62, 413—414). Понятия добра и зла — так , как они проявляются в ж и з­ ни, в конкретной своей сегодняшней реальности,— Толстой считает относительными; понятием ж е абсолютным, которо­ му подчинена категория добра, является красота, «т. е. то, что мы любим без причины, без пользы, без нужды» (письмо к Страхову 11 мая 1873 г.— 62, 24). Красота, по Толстому,— категория не логическая, а чувственная, несущая в своей основе бескорыстное деяние, искренний порыв. «Все рели­ гии,— пишет Толстой в том же письме,— имеющие задачею определить сущность жизни, имеют еврей основой красоту — греки — плотскую, христиане — духовную. Подставить дру ­ гую щеку, когда ударяю т по одной, не умно, не добро, но бессмысленно и прекрасно, так же прекрасно, как и Зевс, бросающий стрелы с Олимпа. А пусть коснется рассудок то ­ го, что открыто только чувству красоты, пусть делает выво­ ды логические из того, как должно жертвоприносить,.. •— и красоты нет больше и нет руководителя в хаосе добра и зла...» (62, 24—25). Такое понимание красоты Толстой кладет в основу принципов художественного изображения человека, его чувств и поступков. В философском понятии сущности жизни Толстой соединяет этические категории добра и эстетические категории красоты, которые для него не тождественны, но нераздельны , едины, взаимообусловле­ ны, взаимозависимы . 30