ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №6 1976г

считал, что «гармонии как длительного и статического сос­ тояния в мире не существует, она дается восприятию в от­ дельные жизненные мгновения, чтобы вновь быть разрушен­ ной и наивно искать на земном шаре место, не подчиненное общим законам бытия» 17. Бунин стремился раскрыть «свое­ образное сплетение светлых и темных, но всегда трагиче­ ских основ в русской душе» 18. Прославляя лучшее в облике крестьянина, Толстой опо­ этизировал, наряду с другими положительными качествами, долготерпение. В рассказе «Хозяин и работник» Толстой пи­ шет: «Мысль о смерти Никите не была особенно неприятна, потому что вся его жизнь не была постоянным праздником, а, напротив, была непрестающей службой, от которой он начинал уставать. Он чувствовал себя в этой жизни в з а ­ висимости от главного хозяина, того, который послал его в эту жизнь, и знал, что, и умирая, он останется во власти этого же хозяина, а что этот хозяин не обидит» (29, 26). Долготерпение, как и непротивление, абсолютировалось Толстым в типе патриархального мужика Чуриса («Утро помещика»), Платона Карата ева («Война и мир»), Никиты («Хозяин и работник»), Акима («Власть тьмы»). В произведениях Бунина 900-х годов выделяется другой тип русского мужика — злобно протестующего («Деревня»). Л . Андреев однажды сказал Бунину: «И мужиков твоих я ненавижу. Деревню твою ненавижу! Вольновских мужиков люблю, а твоих ненавижу». На что Бунин ответил: «Знаю, знаю, что ненавидишь. Ну, где мне с И. Вольновым ср а в ­ няться! Я знаю, какие тебе мужики нужны. Тебе Платона К арат а ев а подавай, мистических скифов, богоносцев! А у меня их нет» |9. Считая себя последователем Толстого в изображении жизни деревни, Бунин неоднократно ука зывал на собствен­ ные «художественные выходы» (9, 454). Это сказалось, н а ­ пример, в его отношении к типу патриархального крестья­ нина 21. Здесь Бунин вступает в полемику с великим писате­ лем. Знаменателен в связи с этим спор Кузьмы с книголю­ бом стариком Балашкиным («Деревня»). — Платон Каратаев — вот признанный тип этого н а ­ рода! — А почему же не Брошка, почему не Лукашка? Почему Каратаев, а не Разуваев с Колупаевым. Платон Каратаев. — Вши съели твоего Каратаева. Не вижу тут идеала! (3, 68). Тип патриархального мужика, по мнению Бунина, 102