ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №5 1975г

ном тексте Пьеру отведена роль справедливого судьи, н а к а ­ зывающего Элен и Анатоля. Семья Курагиных — пример вырождения аристократии. Остаются к концу романа лишь князь Василий и Ипполит, который был в ранних вариантах уже охарактеризован так, как в окончательной редакции. Пьер открыл, что Ипполит «...просто идиот, да, просто идиот. Ты знаешь, он не может счесть 25 и 36» 3. Князь Василий, хотя никогда и не любил своих детей, од­ нако стремится «устроить их судьбы», но вместо этого тол ­ кает их по порочному кругу. Конец не только неизбежен, но и безобразен. Та сфера жизни, в которой преуспевает князь Василий, не имеющая корней в народе, но зато утвержденная законом, правительством, не исчезает т ак быстро. У князя Василия есть наследник — Борис Друбецкой, сын обедневшей княги­ ни Анны Михайловны. Вокруг него образовалась та же атмо­ сфера карьеризма и безлюбовности, в которой двигаются «приличьем стянутые маски», подобные князю Василию и Анне Павловне Шерер. «Умеренность и аккуратность» Бориса, обеспечившие ему успех в свете, смешны и отвратительны в условиях борьбы народа за свою национальную свободу. В день Бородина «Бо ­ рис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он зап ач ­ кал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь под­ ходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком поход­ ной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова» (6, 224). Молодой Друбецкой не только ока зался достойным сво­ его покровителя Василия Курагина, но пошел гораздо д а л ь ­ ше его в искусстве блестяще устраивать свои дела в свете и на службе. Ему удалось удержаться при главной квартире «несмотря на то, что -Кутузов выгонял всех лишних из шт а ­ ба» (6, 226). Утратив все подлинно человеческое, Борис так же как князь Василий, стал винтиком военно-бюрократи­ ческой машины, действующей наперекор народным чаяниям и стремлениям. Он — один из тех, кто добровольно не отступит с завоеванных позиций, кто будет претворять в дело, выгод­ ное для себя, страшное слово «закон», небрежно произнесен­ ное государем императором в ответ на просьбу Денисова, поданную Николаем Ростовым. В этой сатирической линии переплетаются историческое, социальное и общечеловеческое. 5