ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №5 1975г

Лира, раздавшего королевство; а ведь в этой и других о с т р о -' тах шута метафорическая, гротескная картина безумства Лира! И все эти остроты монтируются в сюжет, создавая типичную для шекспировских драм трагикомическую к а р ­ тину. Толстой считает драматургически неудачными те моно­ логи Лира, которые тот произносит в бреду; однако, эти мо­ нологи весьма ценны с художественной точки зрения именно потому, что из них можно вывести причину сумасшествия Лира; здесь полная аналогия тому, что мы наблюдаем в «Макбете», в сцене, где сумасшедшая леди Макбет в бредо­ вом монологе проговаривается и выдает себя как соучаст­ ницу в убийстве короля Дункана. Драматургически неоправданным считает Толстой не- узнавание Диром Кента, в частности, в той сцене, где Лир спрашивает Кента, кто он. Кент, по мнению Толстого, отве­ чает «в шутовском, совсем не свойственном его положению тоне: «Я честный малый и такой же бедный, как король» (291). Конечно, необходимо иметь в виду, что в этой сцене Лир — уже не король, а Кент — не герцог, а шут, поэтому можно допустить, что Лир не узнает Кента, это неузнава- ние в какой-то мере символическое: нет прежнего Лира, есть Лир, тронувшийся рассудком. Абсурдный поступок Лира (отказ от власти и принятие зависимого положения от злых, неблагодарных дочерей) не­ предсказуем по своим последствиям. Этот поступок приводит (правда, не без вмешательства случая) к гибели Корделии. Толстой считает смерть Корделии ненужной. Р а змышл е ­ ния на эту тему могут привести к мысли о том, что, быть может, не нужна и смерть Дездемоны, и смерть Гамлета... Здесь, видимо, дело в том, что драматическая коллизия соз­ дает свою логику развития событий в трагедии, эти события выходят из-под контроля действующих лиц, последствия событий непредсказуемы; так, например, в «Гамлете» никто из главных действующих лиц не представлял себе своей судьбы, да и ра звя з ка трагедии «Король Лир» т акже более чем неожиданна для всех ее участников. Итак, налицо абсурдные ситуации, поступки, речи. Но абсурдность их поддается объяснению и, следовательно, все­ гда относительна. Это объяснение может быть получено из контекста, широкого или узкого, вычитано между строк. Конечно, совершенно невозможно допустить мысль о том, чтобы великий писатель не отдавал себе в этом отчет, не 252