ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №5 1975г

Толстого столь высокую оценку. Уже одно это обязывает разобраться в том, что же привлекало Толстого в «Рослав- леве» и нет ли каких совпадений, пересечения творческих интересов и опыта хотя бы в силу того, что оба автора об ­ ращались к одной и той же эпохе и пользовались в ряде случаев одними и теми же источниками4 в освещении исторических событий? Ставя вопрос таким образом, вовсе не обязательно заниматься поисками каких-либо «влия­ ний». В живой литературной практике могут иметь место и такие соотношения, когда один автор, находя у другого не­ что созвучное своим мыслям, своим представлениям об из­ бранной эпохе, еще более определенно закрепляется в своей позиции, одновременно углубляя и как бы исправляя про­ деланную до него работу. Речь идет, следовательно, об учете, качественном изменении предшествующего опыта, чем и характеризуются отношения Толстого к Загоскину. Д ля правильного понимания глубокого интереса, прояв­ ленного Толстым к «Рославлеву», необходимо учитывать прежде всего особенности мировоззренческих позиций Тол­ стого в середине 60-х гг. XIX века. Именно к этому перио­ ду Толстой вполне проникается мыслью о неоднородности господствующего дворянского сословия, о моральной де­ градации высших его слоев и относительно благополучном духовном состоянии тех, кто по условиям своего существо­ вания (усадебное дворянство) близок к природе, к быту народных крестьянских масс. Такая антитеза (весьма про­ грессивная для 30-х гг. XIX в.) между столичной знатью, далекой от интересов отчизны, чуждой ее страданиям в год наполеоновского нашествия, потерявшей чувство на­ ционального достоинства, и среднеусадебным дворянством четко проведена в романе Загоскина (Рославлев — Раду - гина). В начальных главах романа Загоскин в сатириче­ ском плане рисует петербургский салон княгини Радуги- ной, посетители которого очень напоминают завсегдатаев салона г-жи Шерер: та же мелочность и пустота интересов, то же презрение к народу, национальной культуре, те же обезьяньи ужимки, именуемые этикетом, преклонение перед иностранным. И хотя в салоне Шерер (1805 г.) произносят­ ся осуждающие слова в адрес Бонапарта и, конечно, пори­ цается французомания, а в салоне Радугиной (время после Тильзитского мира) были убеждены в том, что «отечество наше... должно быть сколком с других наций, а особливо с французской»5,— эти два салона отражают дух и наст­ иг