ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №5 1975г
Толстого столь высокую оценку. Уже одно это обязывает разобраться в том, что же привлекало Толстого в «Рослав- леве» и нет ли каких совпадений, пересечения творческих интересов и опыта хотя бы в силу того, что оба автора об ращались к одной и той же эпохе и пользовались в ряде случаев одними и теми же источниками4 в освещении исторических событий? Ставя вопрос таким образом, вовсе не обязательно заниматься поисками каких-либо «влия ний». В живой литературной практике могут иметь место и такие соотношения, когда один автор, находя у другого не что созвучное своим мыслям, своим представлениям об из бранной эпохе, еще более определенно закрепляется в своей позиции, одновременно углубляя и как бы исправляя про деланную до него работу. Речь идет, следовательно, об учете, качественном изменении предшествующего опыта, чем и характеризуются отношения Толстого к Загоскину. Д ля правильного понимания глубокого интереса, прояв ленного Толстым к «Рославлеву», необходимо учитывать прежде всего особенности мировоззренческих позиций Тол стого в середине 60-х гг. XIX века. Именно к этому перио ду Толстой вполне проникается мыслью о неоднородности господствующего дворянского сословия, о моральной де градации высших его слоев и относительно благополучном духовном состоянии тех, кто по условиям своего существо вания (усадебное дворянство) близок к природе, к быту народных крестьянских масс. Такая антитеза (весьма про грессивная для 30-х гг. XIX в.) между столичной знатью, далекой от интересов отчизны, чуждой ее страданиям в год наполеоновского нашествия, потерявшей чувство на ционального достоинства, и среднеусадебным дворянством четко проведена в романе Загоскина (Рославлев — Раду - гина). В начальных главах романа Загоскин в сатириче ском плане рисует петербургский салон княгини Радуги- ной, посетители которого очень напоминают завсегдатаев салона г-жи Шерер: та же мелочность и пустота интересов, то же презрение к народу, национальной культуре, те же обезьяньи ужимки, именуемые этикетом, преклонение перед иностранным. И хотя в салоне Шерер (1805 г.) произносят ся осуждающие слова в адрес Бонапарта и, конечно, пори цается французомания, а в салоне Радугиной (время после Тильзитского мира) были убеждены в том, что «отечество наше... должно быть сколком с других наций, а особливо с французской»5,— эти два салона отражают дух и наст иг
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy ODQ5NTQ=